Русская поэзия XVIII века - [49]
Песни Нелединского-Мелецкого ценили его младшие современники-поэты: Дельвиг, Пушкин, А. Бестужев. Белинский в «Литературных мечтаниях» (1834) писал, что в песнях Нелединского-Мелецкого «сквозь румяны сантиментальности проглядывало иногда чувство и блестки таланта».
Ю. Манн
Песня[290]
‹1791›
«Выйду я на реченьку…»[291]
‹1796›
Николай Львов
(1751–1804)
Бывают люди, которые объединяют вокруг себя талантливейших деятелей искусства и науки, а сами остаются в тени. Н. Львов был организатором и центром множества кружков: поэтического (куда входили Г. Державин и И. Дмитриев), художественного (в числе участников – Д. Г. Левицкий и В. Л. Боровиковский), музыкального (И. Прач, Дж. Сарти и др.). И хотя собственные достижения Львова в культуре не подлежат сомнению, слава его постепенно затмилась славою друзей и последователей.
Родился Николай Александрович Львов в наследственном имении неподалеку от Торжка. Домашнее образование получил недостаточное и пополнил его уже в Петербурге, куда поступил на военную службу в Измайловский полк. В конце 1770-х годов Львов совершил поездку по странам Европы, обогатившую его во всех отношениях, и прежде всего в художественном. Вернувшись, он вел активную жизнь общественного человека: разрабатывал проекты архитектурных построек, открывал новые для России виды минерального топлива, искал и находил залежи угля, готовил и издавал «Собрание народных песен с их голосами», сочинял комические оперы, переводил лирику Анакреона и конечно же писал собственные стихи.
Предшествующая культурная эпоха была монументальной по духу. Она оставила миру мощный и величавый пафос ломоносовских од, строгую торжественность сумароковских трагедий, язвительный, резкий и напряженный тон сатир Кантемира… На таком фоне нежный, утонченный, воздушный лад поэзии Львова, пожалуй, даже проигрывает в значительности. Но зато он несомненно выигрывает в передаче тончайших оттенков движения человеческого сердца, в распахнутости личным, «домашним» сферам жизни, в теплоте и мягкости звучания. Образы, которые ищет и находит Львов, всегда свежи, а временами и просто блистательны:
Львов сознательно шел на слом старых, устоявшихся представлений о предметах, достойных поэзии. Он словно прорывался в область новых возможностей, где меняется даже понятие времени. Если раньше счет шел на часы, то теперь – на минуты и секунды, ибо «Сердце трепетным биеньем Измеряет каждый миг».
Стиль и пафос поэзии Львова были подсказаны его руссоистским идеалом: только личные чувства, только восхищение природой или же печаль неудачной любви достойны внимания поэта. Эти принципы сентиментализма прямо заявлены в стихотворении «Музыка, или Семитония» (1796). Меняется и эпос: «богатырская песнь» Львова «Добрыня» (1796) – это не героическая поэма, а произведение, полное юмора. Предугадывается здесь и ясная свобода пушкинской поэмы «Руслан и Людмила»: «Он из города Антона, Сын какого-то Гвидона, Макаронского царя». А в балладе «Ночь в чухонской избе на пустыре» (1797) уже чувствуется веяние предромантизма с его ощущением трагической таинственности мира.
Встречая новый, XIX век, Н. Львов надеялся, что этот «век… благословенный» призван «восстановить златые дни». Но застать «златые дни» русской поэзии ему не было суждено: в конце 1803 года член Российской академии с момента ее основания, почетный член Академии художеств, поэт Николай Александрович Львов скончался и был похоронен в Москве.
А. Архангельский
Львиный указ[292]
