Русская поэзия XVIII века - [47]

Глас громких песней разнесется,

Где раздавался звук цепей.

В 1793 году Капнист написал сатирическую комедию «Ябеда» (первоначальное название «Ябедник») – замечательно смелое и яркое выступление против судейского произвола, лицемерия и надругательства над правдой и справедливостью. В переделанном, смягченном виде комедия была опубликована и поставлена в 1798 году в Петербурге, но тотчас подверглась запрету (запрет был снят лишь в 1805 г.). Несмотря на известный налет дидактизма, на ходульность традиционных положительных персонажей, «Ябеда» имела большое общественное и литературное значение и содействовала формированию в России той разновидности драматической литературы, которую Гоголь называл «общественной комедией»: «Наши комики двинулись общественной причиной, а не собственной, восстали не противу одного лица, но против целого множества злоупотреблений, против уклоненья всего общества от прямой дороги». «Ябеда» Капниста подготовила появление грибоедовского «Горя от ума», гоголевского «Ревизора», позднее – комедий Сухово-Кобылина и Салтыкова-Щедрина.

Сатирическая злость и гражданский пафос сочетались в творчестве Капниста с душевной мягкостью, задумчивостью, меланхолией, что сделало его одним из первых выразителей нового литературного направления – сентиментализма. Сентиментальное умонастроение особенно отчетливо запечатлелось в произведениях Капниста, написанных на рубеже XVIII и XIX веков. Предметом восхищения поэта становится не орел, что «выше облаков несется», не «сокол», даже не «жаворонок», но «нежной пылью золотою отягченный мотылек»:

Так и мне судьбою вечно

Низкий положен предел.

(«Мотылек», 1796)

Но в своем «низком пределе», в уединенной жизни вдали от света, поэт сохраняет независимость, гордость, открытость души, всегдашнюю готовность прийти на помощь к тем, кто в ней нуждается. Он большой любитель природы, умеющий ценить ее красоты. Он сторонник «умеренности», враг роскоши и излишеств. Все эти мотивы отразились в посланиях Капниста («К богатому соседу», «Другу сердца» и т. д.), в его переводах из Горация и особенно в знаменитой «Обуховке» (1818). В этом стихотворении, воспевающем родное гнездо, в поэтически преображенном свете выступают реальные очертания обстановки и быта, помещичий дом под соломенной крышей, вьющийся змеею Псел, на берегу мельница о двадцати колесах, кладбище с дорогими могилами: «Здесь и прах отца почтенный и прах семи моих детей». Гоголь, в детские годы хорошо знавший Капниста и бывавший в Обуховке (имение Гоголей Васильевка, или Яновщина, располагалось невдалеке), отметил в его творчестве – прежде всего в упомянутом стихотворении – «аромат истинно душевного чувства и какую-то особенную антологическую прелесть, дотоле незнакомую».

Умер Капнист в Кибинцах, в имении знатного вельможи, бывшего министра Д. Трощинского (где также неоднократно бывал молодой Гоголь), а похоронен, согласно его воле, в родной Обуховке.

Главные достижения писателя очень четко определил критик-декабрист А. А. Бестужев в статье «Взгляд на старую и новую словесность в России» (альманах «Полярная звезда на 1833 год»): «В. Капнист известен колкою сатирою, комедиею „Ябеда“, оды его дышат благородством мыслей. Легкие стихотворения достойны древней антологии».

Ю. Манн

Ода на рабство [285] [286]

Приемлю лиру, мной забвенну,

Отру лежащу пыль на ней;

Простерши руку, отягченну

Железных бременем цепей,

Для песней жалобных настрою,

И, соглася с моей тоскою,

Унылый, томный звук пролью

От струн, рекой омытых слезной;

Отчизны моея любезной

Порабощенье воспою.

А Ты, который обладаешь

Един подсолнечною всей,

На милость души преклоняешь

Возлюбленных тобой царей,

Хранишь от злого их навета!

Соделай, да владыки света

Внушат мою нелестну речь, —

Да гласу правды кротко внемлют

И на злодеев лишь подъемлют

Тобою им врученный меч.

В печальны мысли погруженный,

Пойду, от людства удалюсь

На холм, древами осененный,

В густую рощу уклонюсь,

Под мрачным, мшистым дубом сяду.

Там моему прискорбну взгляду

Прискорбный всё являет вид:

Ручей там с ревом гору роет,

Унывно ветр меж сосен воет,

Летя с древ, томно лист шумит.

Куда ни обращу зеницу,

Омытую потоком слез,

Везде, как скорбную вдовицу,

Я зрю мою отчизну днесь:

Исчезли сельские утехи,

Игрива резвость, пляски, смехи;

Веселых песней глас утих;

Златые нивы сиротеют;

Поля, леса, луга пустеют;

Как туча, скорбь легла на них.

Везде, где кущи, села, грады

Хранил от бед свободы щит,

Там тверды зиждет власть ограды

И вольность узами теснит.

Где благо, счастие народно

Со всех сторон текли свободно,

Там рабство их отгонит прочь.

Увы! судьбе угодно было,

Одно чтоб слово превратило

Наш ясный день во мрачну ночь.

Так древле мира Вседержитель

Из мрака словом свет создал.

А вы, цари! на то ль Зиждитель

Своей подобну власть вам дал,

Чтобы во областях подвластных

Из счастливых людей несчастных

И зло из общих благ творить?

На то ль даны вам скиптр, порфира,

Чтоб были вы бичами мира

И ваших чад могли губить?

Воззрите вы на те народы,

Где рабство тяготит людей,

Где нет любезныя свободы

И раздается звук цепей:

Там к бедству смертные рождении,

К уничиженью осуждении,

Несчастий полну чашу пьют;