Русская поэзия XVIII века - [17]

Значительно глубже по своей политической и сатирической остроте были созданные Сумароковым притчи (басни). Им написано около четырехсот басен. В баснях преобладают простой язык, близкий к разговорному, живые жанровые сценки и картинки нравов, грубовато-правдоподобный быт и гротеск, проявляющийся в резком столкновении высокой книжной лексики с нарочито просторечной.

Басенный мир, по представлению Сумарокова, – «превратный свет», в котором все персонажи заражены глупостью. Только рассказчик наделен истинным разумом. Указывая пороки басенных героев (невежество, презрение к родному языку, распущенность, мотовство, разорительное модничанье, жадность, взяточничество, обман и т. д.), он стремится довести их до карикатурности и вызвать у читателя смех, побуждающий к исправлению недостатков. Краски грубого натурализма и гротеска Сумароков заимствовал из лубочной комической народной литературы и фольклора. Басни Сумарокова Н. И. Новиков назвал «сокровищем российского Парнаса».

Обличительное начало, столь сильное в творчестве Сумарокова, содержалось и в его сатирах, многие из которых стали манифестами русского просветительства и носили программный характер. Писатель освещал различные стороны социальной действительности, мужественно сражался с общественным злом и людской несправедливостью («Доколе дряхлостью иль смертью не увяну, Против пороков я писать не перестану!»). Сатирическое начало все более крепло в творчестве Сумарокова, и одновременно все более искренним в своей горестной тоске становился его лирический голос.

При жизни Сумароков заслужил уважение Н. И. Новикова и А. Н. Радищева, а лучшие его произведения, к числу которых нужно отнести трагедию «Дмитрий Донской», лирические песни, «Хор ко превратному свету», басни, сатиры «О благородстве», «Пиит и Друг», пережили свое время.

В. Коровин

Две эпистолы Эпистола II ( о стихотворстве )

О вы, которые стремитесь на Парнас,

Нестройного гудка[84] имея грубый глас,

Престаньте воспевать! Песнь ваша не прелестна,

Когда музыка вам прямая неизвестна.

Но в нашем ли одном народе только врут,

Когда искусства нет или рассудок худ?

Прадон и Шапелен[85] не тамо ли писали,

Где в их же времена стихи свои слагали

Корнелий[86] и Расин, Депро[87] и Молиер[88],

Де Лафонтен[89] и где им следует Вольтер.

Нельзя, чтоб тот себя письмом своим прославил,

Кто грамматических не знает свойств ни правил

И, правильно письма не смысля сочинить,

Захочет вдруг творцом и стихотворцем быть.

Он только лишь слова на рифму прибирает,

Но соплетенный вздор стихами называет.

И что он соплетет нескладно без труда,

Передо всеми то читает без стыда.

Преславного Депро прекрасная сатира

Подвигла в Севере разумна Кантемира

Последовать ему и страсти охуждать;

Он знал, как о страстях разумно рассуждать,

Пермесских голос нимф был ввек его утеха,

Стремился на Парнас, но не было успеха.

Хоть упражнялся в том, доколе был он жив,

Однако был Пегас всегда под ним ленив.

Разумный Феофан, которого природа

Произвела красой словенского народа[90],

Что в красноречии касалось до него,

Достойного в стихах не создал ничего.

Стихи слагать не так легко, как многим мнится.

Незнающий одной и рифмой утомится.

Не должно, чтоб она в плен нашу мысль брала,

Но чтобы нашею невольницей была.

Не надобно за ней без памяти гоняться:

Она должна сама нам в разуме встречаться

И, кстати приходив, ложиться, где велят.

Невольные стихи чтеца не веселят.

А оное не плод единыя охоты,

Но прилежания и тяжкия работы.

Однако тщетно всё, когда искусства нет,

Хотя творец, трудясь, струями пот прольет,

А паче если кто на Геликон дерзает

Противу сил своих и грамоте не знает.

Он мнит, что он, слепив стишок, себя вознес

Предивной хитростью до самых до небес.

Тот, кто не гуливал плодов приятных садом,

За вишни клюкву ест, рябину виноградом

И, вкус имея груб, бездельные труды

Пред общество кладет за сладкие плоды.

Взойдем на Геликон, взойдем, увидим тамо

Творцов, которые достойны славы прямо.

Там царствует Гомер, там Сафо, Феокрит,

Ешилл[91], Анакреон, Софокл и Еврипид.

Менандр, Аристофан и Пиндар восхищенный,

Овидий сладостный, Виргилий несравненный,

Терентий, Персии, Плавт, Гораций, Ювенал,

Лукреций и Лукан, Тибулл, Пропорций, Галл[92],

Мальгерб, Руссо[93], Кино, французов хор реченный,

Мильтон и Шекеспир[94], хотя не просвещенный,

Там Тасс[95] и Ариост[96], там Кáмоенс и Лоп[97],

Там Фондель[98], Гинтер[99] там, там остроумный Поп.

Последуем таким писателям великим.

А ты, несмысленный, вспеваешь гласом диким.

Всё то, что дерзостно невежа сочинит,

Труды его ему преобращает в стыд.

Без пользы на Парнас слагатель смелый всходит,

Коль Аполлон его на верх горы не взводит.

Когда искусства нет иль ты не тем рожден,

Нестроен будет глас, и слог твой принужден.

А если естество тебя тем одарило,

Старайся, чтоб сей дар искусство украсило.

Знай в стихотворстве ты различие родов

И, что начнешь, ищи к тому приличных слов,

Не раздражая муз худым своим успехом:

Слезами Талию, а Мельпомену смехом.

Пастушка за сребро и злато на лугах[100]

Имеет весь убор в единых лишь травах.

Луг камней дорогих и перл ей не являет, —

Она главу и грудь цветами украшает.

Подобно каковой всегда на ней наряд,