Русская литература: страсть и власть - [131]
Ведь что такое Самгин? Самгин – это человек, который всю жизнь от рождения замечает за всеми отвратительное. Это человек, который абсолютно лишен способности увлечься. Тип, который очень Горького интересует. Особенно интересует в «Караморе». «Карамора» – это рассказ о Евно Азефе, наверное, самой интересной фигуре русского эсеровского подполья. Никто ведь не знает, почему Азеф закладывал боевую организацию эсеров, почему он стучал, почему он с равным пылом работал на одних и на других. Горький предложил очень экстравагантное объяснение: Азеф изучает природу собственной личности, изучает ее пределы, те границы, за которые он не сможет выйти. Он пытается понять: а так я смогу? а так? а так? Врожденного нравственного чувства нет. И человек заходит все дальше.
Карамора – это кличка героя. Потому что есть такой комар, очень длиннолапый, худой, бледный и отвратительный. Этого человека, у которого отсутствует всякое нравственное чувство, а только жадность до вот этой вот остроты – смогу или не смогу, Горький описал с чрезвычайной убедительностью. Герою снится сон, будто он ходит по маленькой твердой земле под маленьким плоским жестяным небом. У этого неба нет глубины, нет Бога, нет совести, нет врожденных понятий о морали – ни-че-го нет! Такие люди существуют, такой человек – Самгин. И Горький пишет об этой завораживающей его пустоте. Самгин не понимает морали. Она отсутствует у него. Он не понимает, почему нельзя, например, дразнить высеченного Бориса Варавку. Протягивая ему карандаш, он каламбурит: «На, секомое!» Ему кажется, что это очень остроумно. Потом он спохватывается, но уже поздно.
И с женщинами у Самгина то же самое. Почему Самгин, собственно, такой женолюб? Что, ему так нравится процесс? Да нет, не очень. «Что думал ты в такое время, когда не думает никто?» (А. Пушкин. Сцена из «Фауста»). А Самгин продолжает думать и в это время. Он пытается найти женщину, которая заставила бы его забыться, и такая нашлась – Марина в третьем томе, но оказалась хлыстовской богородицей. И вот тут-то случился главный облом. Марина-то Самгина и отвергла, Марине-то Самгин и не нужен. У хлыстов своя вера.
Горький написал четыре тома – и написал бы еще сорок четыре, потому что его герой бессмертен. Горький делает все возможное, чтобы доказать отвратительность, смертоносность этого типа, а получается по художественной логике жизни, что все вокруг Самгина гибнут и ошибаются, все вокруг него несчастны, а Самгину достается все. И убить Самгина не получается.
Собственно, вокруг Самгина вращается несколько одних и тех же персонажей. Такое чувство, что вся Россия состоит из очень небольшого числа людей. Лидия Варавка, Лютов, Макаров, Туробоев, Алина Телепнева, Марина Зотова, да еще сектант Безбедов, который возникает периодически, и коммунист Кутузов, который вообще в романе не нужен абсолютно, а приписан для того, чтобы в нем прослеживалась линия партии. Все понимают, что большевики в русской общественной жизни, про культурную уж и не говорю, играли пренебрежимо малую роль до 1917 года. Поэтому Горький, чтобы хоть как-то партию пропихнуть, в третью часть начинает вписывать постоянные разговоры о Ленине, про которого в 1912 году никто слыхом не слыхивал. В 1912 году кто он был? Автор статьи о Карле Марксе в энциклопедии Брокгауза и Ефрона. Но тем не менее в «Самгине» все только и обсуждают, что Столыпину может противостоять один только Ленин, реакции – один только Ленин. Человек, на которого все уже с 1907 года начинают надеяться. Он еще в Лондоне сидит, а вся Россия уже о нем разговаривает. И если отбросить вот это искусственное, эту крышу, эту ленинскую линию вписанную, получается, что Самгину противопоставить некого.
Горький ищет силу, которая могла бы с ним сладить. Герои, которые ему противопоставлены – вот эта троица: Лютов – Макаров – Туробоев. Макаров – воля, вина, страстность, невероятная жажда участия в жизни; Туробоев – красавец, глубочайший мыслитель, действительно женский любимец, при всем при этом жертвенная фигура; Лютов – такой странный излом Шатова из «Бесов» – все они пытаются противостоять Самгину. Не получается. Самгин все равно убедительнее и победительнее всех.
Возникает вопрос: почему же чтение этой книги, сопряженное с массой трудностей, все-таки довольно приятный процесс? Потому что художественная задача автора счастливо совпала с его врожденным свойством. Когда мы читаем Самгина, нам приятно потому, что перед нами проходит галерея уродов. Горький писал ее с отвращением, мы читаем с наслаждением. Потому что мы на фоне этой галереи еще очень и очень ничего себе.
Правда, идеала в «Самгине» все-таки нет, нет того положительного идеала, на котором Горький мог бы остановиться. Потому что красавица Алина Телепнева слишком глупа, Марина – хлыстовская богородица (в 1930-е годы сделать главной положительной героиней хлыстовскую богородицу?!), Кутузов же не пишется вообще. Мы помним о нем только его большую белую спину, больше ничего живого не удается вдуть в этого героя. Пожалуй, более или менее положительным идеалом остается Лидия Варавка, ищущая, стремящаяся к чему-то. Но и о ней автор мстительно сообщает, что она поседела, стала одинокой, некрасивой, истеричной. И он этому рад, потому что слишком уж долго она не давалась ни под перо автору, ни в постель герою. Некого, некого противопоставить.
Новый роман Дмитрия Быкова — как всегда, яркий эксперимент. Три разные истории объединены временем и местом. Конец тридцатых и середина 1941-го. Студенты ИФЛИ, возвращение из эмиграции, безумный филолог, который решил, что нашел способ влиять текстом на главные решения в стране. В воздухе разлито предчувствие войны, которую и боятся, и торопят герои романа. Им кажется, она разрубит все узлы…
«Истребитель» – роман о советских летчиках, «соколах Сталина». Они пересекали Северный полюс, торили воздушные тропы в Америку. Их жизнь – метафора преодоления во имя высшей цели, доверия народа и вождя. Дмитрий Быков попытался заглянуть по ту сторону идеологии, понять, что за сила управляла советской историей. Слово «истребитель» в романе – многозначное. В тридцатые годы в СССР каждый представитель «новой нации» одновременно мог быть и истребителем, и истребляемым – в зависимости от обстоятельств. Многие сюжетные повороты романа, рассказывающие о подвигах в небе и подковерных сражениях в инстанциях, хорошо иллюстрируют эту главу нашей истории.
Дмитрий Быков снова удивляет читателей: он написал авантюрный роман, взяв за основу событие, казалось бы, «академическое» — реформу русской орфографии в 1918 году. Роман весь пронизан литературной игрой и одновременно очень серьезен; в нем кипят страсти и ставятся «проклятые вопросы»; действие происходит то в Петрограде, то в Крыму сразу после революции или… сейчас? Словом, «Орфография» — веселое и грустное повествование о злоключениях русской интеллигенции в XX столетии…Номинант шорт-листа Российской национальной литературной премии «Национальный Бестселлер» 2003 года.
Неадаптированный рассказ популярного автора (более 3000 слов, с опорой на лексический минимум 2-го сертификационного уровня (В2)). Лексические и страноведческие комментарии, тестовые задания, ключи, словарь, иллюстрации.
Дмитрий Быков — одна из самых заметных фигур современной литературной жизни. Поэт, публицист, критик и — постоянный возмутитель спокойствия. Роман «Оправдание» — его первое сочинение в прозе, и в нем тоже в полной мере сказалась парадоксальность мышления автора. Писатель предлагает свою, фантастическую версию печальных событий российской истории минувшего столетия: жертвы сталинского террора (выстоявшие на допросах) были не расстреляны, а сосланы в особые лагеря, где выковывалась порода сверхлюдей — несгибаемых, неуязвимых, нечувствительных к жаре и холоду.
«История пропавшего в 2012 году и найденного год спустя самолета „Ан-2“, а также таинственные сигналы с него, оказавшиеся обычными помехами, дали мне толчок к сочинению этого романа, и глупо было бы от этого открещиваться. Некоторые из первых читателей заметили, что в „Сигналах“ прослеживается сходство с моим первым романом „Оправдание“. Очень может быть, поскольку герои обеих книг идут не зная куда, чтобы обрести не пойми что. Такой сюжет предоставляет наилучшие возможности для своеобразной инвентаризации страны, которую, кажется, не зазорно проводить раз в 15 лет».Дмитрий Быков.
Предлагаемая вашему вниманию книга – сборник историй, шуток, анекдотов, авторами и героями которых стали знаменитые писатели и поэты от древних времен до наших дней. Составители не претендуют, что собрали все истории. Это решительно невозможно – их больше, чем бумаги, на которой их можно было бы издать. Не смеем мы утверждать и то, что все, что собрано здесь – правда или произошло именно так, как об этом рассказано. Многие истории и анекдоты «с бородой» читатель наверняка слышал или читал в других вариациях и даже с другими героями.
Книга посвящена изучению словесности в школе и основана на личном педагогическом опыте автора. В ней представлены наблюдения и размышления о том, как дети читают стихи и прозу, конкретные методические разработки, рассказы о реальных уроках и о том, как можно заниматься с детьми литературой во внеурочное время. Один раздел посвящен тому, как учить школьников создавать собственные тексты. Издание адресовано прежде всего учителям русского языка и литературы и студентам педагогических вузов, но может быть интересно также родителям школьников и всем любителям словесности. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
На протяжении всей своей истории люди не только создавали книги, но и уничтожали их. Полная история уничтожения письменных знаний от Античности до наших дней – в глубоком исследовании британского литературоведа и библиотекаря Ричарда Овендена.
Книга известного литературоведа, доктора филологических наук Бориса Соколова раскрывает тайны четырех самых великих романов Федора Достоевского – «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы» и «Братья Карамазовы». По всем этим книгам не раз снимались художественные фильмы и сериалы, многие из которых вошли в сокровищницу мирового киноискусства, они с успехом инсценировались во многих театрах мира. Каково было истинное происхождение рода Достоевских? Каким был путь Достоевского к Богу и как это отразилось в его романах? Как личные душевные переживания писателя отразились в его произведениях? Кто был прототипами революционных «бесов»? Что роднит Николая Ставрогина с былинным богатырем? Каким образом повлиял на Достоевского скандально известный маркиз де Сад? Какая поэма послужила источником знаменитой легенды о «Великом инквизиторе»? Какой должна была быть судьба героев «Братьев Карамазовых» в так и ненаписанном Федором Михайловичем втором томе романа? На эти и другие вопросы о жизни и творчестве Достоевского читатель найдет ответы в этой книге.
Институт литературы в России начал складываться в царствование Елизаветы Петровны (1741–1761). Его становление было тесно связано с практиками придворного патронажа – расцвет словесности считался важным признаком процветающего монархического государства. Развивая работы литературоведов, изучавших связи русской словесности XVIII века и государственности, К. Осповат ставит теоретический вопрос о взаимодействии между поэтикой и политикой, между литературной формой, писательской деятельностью и абсолютистской моделью общества.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Знаменитая лекция Быкова, всколыхнувшая общественное мнение. «Аркадий Гайдар – человек, который во многих отношениях придумал тот облик Советской власти, который мы знаем. Не кровавый облик, не грозный, а добрый, отеческий, заботливый. Я не говорю уже о том, что Гайдар действительно великий стилист, замечательный человек и, пожалуй, одна из самых притягательных фигур во всей советской литературе».
«Как Бунин умудряется сопрячь прозу и стихи, всякая ли тема выдерживает этот жанр, как построен поздний Бунин и о чем он…Вспоминая любимые тексты, которые были для нас примером небывалой эротической откровенности»…
«Нам, скромным школьным учителям, гораздо приличнее и привычнее аудитория класса для разговора о русской классике, и вообще, честно вам сказать, собираясь сюда и узнав, что это Большой зал, а не Малый, я несколько заробел. Но тут же по привычке утешился цитатой из Маяковского: «Хер цена этому дому Герцена» – и понял, что все не так страшно. Вообще удивительна эта способность Маяковского какими-то цитатами, словами, приемами по-прежнему утешать страждущее человечество. При том, что, казалось бы, эпоха Маяковского ушла безвозвратно, сам он большинством современников, а уж тем более, потомков, благополучно похоронен, и даже главным аргументом против любых социальных преобразований стало его самоубийство, которое сделалось если не главным фактом его биографии, то главным его произведением…».
Смерть Лермонтова – одна из главных загадок русской литературы. Дмитрий Быков излагает свою версию причины дуэли, объясняет самоубийственную стратегию Лермонтова и рассказывает, как ангельские звуки его поэзии сочетались с тем адом, который он всегда носил в душе.