Русская литература: страсть и власть - [124]

Вот именно этими самыми лучшими соображениями и было продиктовано участие многих интеллектуалов в деле Бейлиса. Вот после всех этих рассуждений вполне понятно становится, почему бо́льшая часть российской интеллигенции в публицистике настаивала на том, что Бейлис виновен. Потому что не важно, виновен ли он на самом деле. И по большому счету, никому не важно, кто убил Андрюшу Ющинского.

Андрюша Ющинский, который носил фамилию бабушки и которому следовало бы по отчиму называться Приходько, был сыном киевской торговки фруктами, которая хорошо если вырабатывала в день 80 копеек, а муж ее, второй ее муж или, точнее, первый законный муж Лука Приходько был переплетчиком. Андрюша Ющинский был мальчик очень странный. И, может быть, именно в вопрос о том, что это был за мальчик, и упирается значительная часть расследования.

Андрюша Ющинский фактически канонизирован, существует служба на могиле блаженного Андрея, существует молитва блаженному Андрею: «Умученный от жидов отроче, моли Бога о нас». «Умученный от жидов» – это было написано уже на венке, который положили в апреле на его могилу. Уже с апреля 1911 года прокламация «Бей жидов – настало время!» была чрезвычайно популярна: Андрюша Ющинский рассматривался всеми исключительно как невинная жертва.

То, что он жертва, совершенно очевидно, но мальчик был действительно непростой. Во-первых, у него была странная привычка гулять по ночам, за это у него была кличка Домовой. Он часто говорил, что у него есть ружье, только он не мог достать к нему пороху. Говорил, что хочет стать священником, потому что ему нравится облачение. Главной его мечтой была мечта найти отца. Отчим очень любил, но баловать его не мог, потому что работал шесть дней в неделю, а на седьмой, как нормальный переплетчик, предпочитал питие общению с семьей. Но Андрюша Ющинский выдумал себе отца, выдумал себе прекрасный, сияющий образ отца, который пошел на Японскую войну и там пропал. И Андрюша был уверен, что через каких-то друзей, через тех, кто служил с отцом на Дальнем Востоке, можно будет каким-то образом с ним встретиться.

Впоследствии стало выясняться, и особенно стало выясняться благодаря разысканиям киевского Пинкертона, станового пристава Красовского, что Андрюша Ющинский состоял в близких отношениях с бандой Веры Чеберяк, которая, собственно, его и убила. Появились слухи, которые распространил парикмахер Швачко, который сидел с вором Рудзинским в полицейском участке и слышал разговоры, что байстрюк, то есть незаконнорожденный, Андрюша использовался как наводчик, и пришили байстрюка потому, что он собирался рассказать о делах этой шайки.

Что именно знал Андрюша Ющинский и что он собирался рассказать, мы теперь уже не узнаем никогда, потому что следственных мероприятий по горячим следам не было, а все люди, которые пытались их провести, в частности все первые киевские следователи, которые занимались делом до лета, были отстранены: одних сумели ловко скомпрометировать, подсунув им ложные улики, других отстранил Александр Лядов, личный представитель министра юстиции, вице-директор 1-го уголовного департамента, который приехал в Киев и направил розыск на ритуальный след. Как бы то ни было, реальные следственные мероприятия закончились к осени 1911 года. А в августе 1911 года стало некого и допрашивать.

Андрюша Ющинский ушел из дома примерно в 8 утра 12 марта, в школу не пошел, что редкость – обычно он занятия не пропускал. И отправился он почему-то в Лукьяновку, то есть практически через весь город на другой берег Днепра в темное место, к которому вплотную подступает гнилой лес, в темный район Киева, где жили преимущественно воры или простое, бедное, забитое население. Два фонарщика, муж и жена, видели, как Андрюша пришел в Лукьяновку и как он играл с Женей Чеберяк, младшим сыном Веры, имевшей агентурную кличку Верка-чиновница.

Верка-чиновница – скупщица краденого, это официальное ее занятие, – действительно была провокатором, более того, намекала несколько раз на то, что она в курсе убийства Ющинского, и уж по крайней мере знает, кто это сделал. Но на суде она заняла твердую позицию полного своего неучастия.

Дальше существует версия, да что-то слышали и фонарщики, что Андрюша поссорился с Женей, и Женя ему сказал: «А я вот донесу, что ты в школу не пошел!» А Андрюша сказал: «А я донесу, что твоя мать – скупщица краденого и у вас дома стоит несгораемая касса!» После этих слов Женя Чеберяк побежал к матери.

Что уж такого мог рассказать Андрюша Ющинский про Веру Чеберяк, неизвестно. Скорее всего, он действительно решил, условно говоря, выйти из дела. Предполагалось, что он должен поучаствовать в ограблении Киевского собора, возможно, Казанского, возможно, другого – об этом тоже история умалчивает. Ввиду своего малого роста (для двенадцатилетнего мальчика он был очень хрупок) он должен был пролезть через прутья решетки и каким-то образом открыть ворота изнутри.

Много было версий, слухов и разговоров. Но как бы то ни было, что-то достаточно серьезное случилось между ним и Чеберяками, после чего и было принято решение его убить. Как ни ужасно эти подробности приводить, – сначала его оглушили кастетом, потом задушили наволочкой, обрывок которой нашли потом у него в кармане, а сначала его просто душили подушкой. После этого через какое-то время ему были нанесены, как показала экспертиза, посмертные ранения.