Русская книга о Марке Шагале. Том 1 - [175]

С Витебска ими раним и любим.

Дикорастущие сорные тюбики

с дьявольски

                        выдавленным

                                                        голубым!

Сирый цветок из породы репейников,

но его синий не знает соперников.

Марка Шагала, загадка Шагала —

рупь у Савеловского вокзала!

Это росло у Бориса и Глеба,

в хохоте нэпа и чебурек.

Во поле хлеба – чуточку неба.

Небом единым жив человек.

В них витражей голубые зазубрины,

с чисто неистовой тягою вверх.

Поле любимо, но небо возлюблено.

Небом единым жив человек.

В небе коровы парят и ундины.

Зонтик раскройте, идя на проспект.

Родины разны, но небо едино.

Небом единым жив человек.

Как занесло васильковое семя

на Елисейские, на поля?

Как заплетали венок Вы на темя

Гранд-Оперá, Гранд-Оперá!

В век ширпотреба нет его, неба.

Доля художников хуже калек.

Давать им сребреники нелепо —

небом единым жив человек.

Ваши холсты из фашистского бреда

от изуверов свершали побег.

Свернуто в трубку запретное небо,

но только небом жив человек.

Не протрубили трубы господни

над катастрофою мировой —

в трубочку свернутые полотна

воют архангельскою трубой!

Кто целовал твое поле, Россия,

пока не выступят васильки?

Твои сорняки всемирно красивы,

хоть экспортируй их, сорняки.

С поезда выйдешь – как окликают!

По полю дрожь.

Поле пришпорено васильками,

как ни уходишь – всё не уйдешь…

Выйдешь ли вечером – будто захварываешь,

во поле углические зрачки.

Ах, Марк Захарович, Марк Захарович,

всё васильки, всё васильки…

Не Иегова, не Иисусе,

ах, Марк Захарович, нарисуйте

непобедимо синий завет —

Небом Единым Жив Человек.

1973

ЭДУАРДАС МЕЖЕЛАЙТИС

Печатается по: Литературная газета. (М.)1989. № 7. 15 февраля. С. 6.

МАРК ШАГАЛ

… Тогда совсем немного лет мне было…

Как мальчик пробирается тайком

В соседский сад, чтоб там нарвать

                                                                          незрелых

Зеленых яблок, – в сад души моей

Прокралось это неземное чувство,

Которое в стихах на всех наречьях

Поэты первою зовут любовью…

…Сад зацветал, а я смотрел на звезды…

Мне девушка мечты моей казалась

Такой прекрасной, так желал добра ей

Я; что вознес ее в такую высь,

На самую ярчайшую звезду…

(Тогда я думал: счастье может быть

Лишь где-то очень, очень высоко,

Лишь где-то очень, очень далеко…)

В те дни я на земле еще ни разу

Со счастьем не встречался… Для меня

Мерцало счастье мыльным пузырем,

В пространство из соломинки взлетевшим,

Как шар, что был запущен Монгольфье…

Но этот мыльный голубой пузырь

В саду под лунною голубизною

Вдруг обернулся ликом голубым

Любимой девушки… К высоким звездам

Его вознес я и ему молился…

И было это счастье иллюзорным,

Как сквозь тростинку выдутый пузырь…

…Позднее девушек увидел я,

Изображенных витебским парнишкой,

Марком Шагалом: голубые все,

Как лунное весеннее сиянье,

Они порхали в поднебесье, словно

Те голубые пузыри мои,

Они сияли радугою свежей…

Мне нравилось, что девушки Шагала

По крышам ходят и по кронам яблонь

И коз пасут на облачных лугах.

Мне нравилось, что девушки, повесив

На крюк звезды ведро, доят коров

И что пастух багряный вместе с ними

Вниз головой висит; что словно трубы,

Их губы вытянуты – и от звезд

Протянуты к земле для поцелуя…

Да, нравились мне синие полотна

Мечтательного витебского парня

Марка Шагала: я их понимал —

Я сам бы в красках так изобразил

Свое смешное детство… Я желал,

Чтоб девушка моя к звезде взлетела,

Нашла бы счастье высоко меж звезд

И, став сама звездой, сошла б в сиянье

В мой сад – на купола цветущих яблонь

И на руки мои… Так не случилось…

Та девушка моя звездою стала,

Но не в моем саду, – увы, на сцене,

Сооруженной для трагикомедий,

Подобных тем, что в моде на Бродвее…

Мне жаль, мне очень жаль мою звезду:

Но, маленькую, разве ты отыщешь

Ее в безбрежном космосе, где столько

Мерцает звезд, похожих друг на друга…

А некогда она была одна,

Единственною для меня была,

Когда так мало лет нам с нею было

И счастья видели мы так немного…

Но звезды той порой сияли ярче,

Сверкали, как на радужных полотнах

Шагала… Жаль мне, жаль одну звезду…

Иду я по Бродвею, как по саду:

Неоновых сто лун и миллионы

Звезд из неона, ветви небоскребов,

Осыпанные вешним цветом, гнутся…

Весна…В сиянии неона лунном

Гляжу по сторонам я, но не вижу

Единственной звезды моей – другие

Мне не нужны: нужна она одна…

А той, единственной, здесь нет… Как жаль!

И волосы мои уже белы,

И чтобы вспомнить ту звезду, мне нужен

В Музее современного искусства —

Марк Шагал: «Время – река без берегов»…

ВЕНИАМИН БЛАЖЕННЫЙ

Печатается по: Блаженный Вениамин. Стихотворения 1943–1967. М., 1998. С. 27–28, 45–47.

* * *

Мне приснился мальчишеский Витебск,

Я по городу гордо шагал,

Словно мог меня в Витебске видеть

Мой земляк сумасшедший – Шагал.

У Шагала и краски и кисти,

И у красок доверчивый смех,

И такие веселые мысли,

Что земля закипает, как грех.

Бродят ангелов смутных улыбки,

Разноцветные крылья у кляч,

И наяривает на скрипке,

И висит над домами скрипач.

И Шагал опьянен от удачи,

Он клянется, что внешний мой вид

На какой-то свой холст присобачит,

Только лик мой слегка исказит.

И прибавит и блажи и сажи,

И каких-то загадочных чар, —

И я буду похож на себя же,

И на всех дорогих витебчан.

СМЕРТЬ И ШАГАЛ

Смерть пришла и к Шагалу.

– Ах, Марк, Марк, —