Русская идея как философско-исторический и религиозный феномен - [58]
– адекватное выражение и отражение феномена нации;
– относительная, а в определенных исторических условиях абсолютная обособленность от государства и его властных структур;
– присутствие в национальном сознании религиозной направленности, без чего критерий истинности неполноценен.
В работе проанализировано соотношение национального сознания и национальной идеи и предложена возможная дефиниция национальной идеи.
Национальная идея как непосредственное выражение национального сознания, его религиозной направленности и относительно самобытная часть общественного сознания – это совокупность таких идеалов, целей, планов, социокультурных и духовно-нравственных ориентаций, а также чувств, переживаний, настроений народных масс и определенных персоналий, которые способны консолидировать нации и ее народы, мобилизовать их либо на противодействие силам зла и разрушения, угрожающим судьбе нации, либо на поддержку, укрепление и успешную реализацию прогрессивных целей по совершенствованию цивилизаций.
Представлены функции национальной идеи и их конкретно-историческое соотношение в реальных обстоятельствах.
Выше была оговорена необходимость специального резюме по третьей дискуссионной проблеме научно-теоретического подхода к вопросу о национализме. Дабы не расширять объем заключения, скажу о главном. Вопрос: правомерно ли акцентирование на феномене национализма в работе, посвященной проблеме национальной идеи? Есть ли тут прямая связь? Сформулирую кратко свою позицию. Если исходить из обоснованной в работе типологии национальных идей (локальная, интегральная, национально-историческая), неизбежен вопрос: каков «механизм» связи названных типов с национализмом? Нет ли здесь искусственной привязки?
Суть, как я полагаю, в содержательно-целевой направленности национальных идей. Различный характер национальных идей имманентно предполагает специфическое «состояние» тех идеалов, эмоций и ценностных ориентаций, которые движут массами, либо мотивируя их противоборство надвигающимся угрозам, либо стимулируя активную поддержку прогрессивной перспективы в развитии цивилизации.
Таким образом, в условно названный механизм неизбежно вписываются ненависть или любовь. А эти эмоции – квинтэссенция либо реакционного, либо прогрессивного национализма.
Данная работа посвящена национальной идее в философско-историческом и религиозном аспектах. Здесь возникает некоторая философская абстракция: строгой грани между философией истории и философской антропологией нет и быть не может. Философия истории неизбывно проявляет особый теоретический интерес к проблеме саморазвития человечеством сознания и самосознания в контексте исторического времени.
Собственно, этот интерес и образует познавательный вектор, основную познавательную установку философско-исторической мысли.
Отсюда столь напряженный интерес философии истории к взаимосвязи объективного хода истории с познавательной и духовной практикой субъекта истории – человеческой личности. Так, история личности, история ее самосознания теснейшим образом сходится в плане философско-историческом с историей регионов, народов, государств, социокультурных групп населения.
Объективные процессы истории в значительной мере опосредованы человеческой личностью, ибо проходят через ее внутренний мир, внутренний опыт, внутренние конфликты. В этом смысле я убежден, как и многие читатели, в том, что история пер-соналистична (от лат. persona – личность).
На этом теоретико-методологическом фундаменте была попытка выстроить «концептуальную конструкцию». Надеюсь, что в таком масштабном подходе не растворится конкретика, а именно содержательная направленность к русской идее.
Рассмотрение проблемы национальной идеи в философско-историческом аспекте в гармоническом единстве с религиозным аспектом подготавливает, предваряет выход к русской идее. Таким образом, основной наш творческий мотив обращен именно к русской идее. Исходная наша методология исключает прямой, непосредственный локальный анализ феномена русской идеи. Ведь русская идея, по своей сути, национальная идея. Без выяснения сущности и содержания национальной идеи, ее функций, типологии философско-историческое рассмотрение содержательной специфики русской идеи не будет достаточно продуктивным. Сказанное, естественно, не означает какой бы то ни было недооценки тех работ, которые исследовали проблему русской идеи как бы автономно, локально. Полагаю, что речь может идти о степени достоверности и широте подхода к проблеме. В любом случае наш методический подход – это, скорее всего, определенное дополнение к традиционным аспектам исследования проблемы в русской религиозной философии. И конечно же, нельзя было не включить в эту работу важнейшие содержательные концептуальные положения по этой проблеме; опираясь на них, я пытался развивать проблему в философско-историческом и религиозном аспектах с целенаправленным выходом в современность.
