Русская Церковь накануне перемен (конец 1890-х – 1918 гг.) - [157]
Однако считать, что Предсоборное Совещание работало напрасно, также нельзя. Даже лапидарные сообщения, время от времени появлявшиеся на страницах церковных изданий, свидетельствовали о вдумчивой и скрупулезной работе его членов. Архиепископ Сергий, пользуясь правом приглашать к участию в заседаниях Присутствия компетентных лиц помимо назначенных, регулярно консультировался с иерархами, по тем или иным причинам приезжавшими в Петербург. Так, в апрельском заседании 1913 г. вместе с архиепископом Сергием участвовали митрополит Киевский Флавиан, архиепископ Волынский Антоний, архиепископ Владивостокский Евсевий, архиепископ Гродненский Михаил, епископ Екатеринославский Агапит и епископ Полоцкий Владимир. На этом заседании состоялось последнее чтение проекта о высшем церковном управлении: он был принят в новой редакции. В основу были положены церковные и гражданские узаконения империи, а также труды Предсоборного Присутствия и уставы автокефальных Православных Церквей.
Законопроект предусматривал сохранение прежних церковногосударственных отношений. Но роль первоприсутствующего члена Святейшего Синода – патриарха – усиливалась. В перспективе он должен был управлять лишь столицей империи и «начальственно наблюдать» за работой всех центральных церковных учреждений. Обер-прокурор считался представителем государственной власти и блюстителем закона, компетентным во всех делах высшего органа церковного управления. В целом же, законопроект строился на согласовании в высшем церковном управлении действий церковного и гражданского характера, в соответствии с существовавшим в России союзом Церкви и государства[828].
После летних каникул, поздней осенью, Предсоборное Совещание обычно возобновляло свои заседания. К примеру, в 1913 г. такое заседание состоялось 5 ноября. Тогда была рассмотрена общая часть проекта об епархиальном управлении[829]. Даже начавшаяся в 1914 г. Мировая война не привела к завершению работ Совещания, хотя в тот период о возможности созыва Собора никто всерьез не думал. В этой связи показательно, что когда 6 мая 1915 г. архиепископа Финляндского Сергия награждали орденом св. благоверного великого князя Александра Невского, указание на то, что он состоял председателем Предсоборного Совещания отсутствовало, хотя в рескрипте упомянули его синодальную должность председателя Учебного комитета[830].
К 1917 г. Предсоборное Совещание имело уже множество подготовленных для Собора материалов, но его члены не могли сказать, будут ли (и если будут, то когда) эти материалы востребованы. Затянувшаяся на годы «подготовка» заставляла смотреть на будущее без оптимизма. И все же члены Совещания не теряли надежды на то, что их труд не пропадет даром. Не случайно, думается, делопроизводитель Совещания С. Г. Рункевич в сентябре 1916 г. составил специальную справку о проделанной, начиная с марта 1912 г., работе. Объясняя причины организации Предсоборного Совещания, Рункевич указал, что в начале 1912 г. «в литературе и обществе» обнаружилось ожидание скорого созыва Собора. Это, по его словам, и заставило духовное начальство обратить внимание на свою деловую неподготовленность[831].
Рункевич напоминал, что Предсоборное Присутствие выработало лишь общие положения (директивы), но законопроекты, которые заключали бы в себе новый церковно-административно-судебный кодекс, не были созданы. «При отсутствии в настоящее время свода кодифицированных законоположений для высшего органа церковного управления и суда и при общепризнанной устарелости и неполноте устава духовных консисторий, являющегося единственным кодексом для управления и суда епархиального, отсутствие указанных законопроектов не могло не создавать для Собора весьма существенных затруднений»[832]. Без проведения этой работы Собор оказался бы в затруднительном положении: или санкционировать новые формы церковного управления и суда, предоставив им, впредь до выработки новых кодексов, действовать по старому консисторскому уставу, или же самому озаботиться требующим значительного времени законотворчеством, потратив на него «много в полном смысле слова дорогого времени».
В течение четырех с половиной лет (ко времени написания Рункевичем записки) Предсоборное Совещание успело рассмотреть два принципиальных законопроекта – о реформе высшего церковного управления и управления епархиального. Третий вопрос – о реформе церковного суда, в виду особой сложности, был передан на предварительное обсуждение особой комиссии, которая получила право составить особый законопроект, если сочла бы это необходимым.
В состав комиссии к сентябрю 1916 г., помимо архиепископа Сергия, протоиерея Т. И. Буткевича, профессора М. А. Остроумова и самого С. Г. Рункевича, входили: тайный советник С. Я. Утин, исполнявший обязанности обер-прокурора Судебного департамента Правительствующего Сената; действительный статский советник, товарищ обер-прокурора Уголовного кассационного департамента Правительствующего Сената А. П. Пилкин; члены Государственной Думы протоиерей Г. Т. Алферов и действительный статский советник В. П. Шеин, товарищ председателя комиссии по делам Православной Церкви. По должности принимал участие юрисконсульт при обер-прокуроре Святейшего Синода, действительный статский советник В. В. Радзимовский
