Русалочка: книга-игра - [40]

Колдунья знала, что раз в году, в день рождения одной из сестер, русалки будут нырять в Огненном озере. Майя спустилась в развалины, ведьма же ждала ее у самой границы пламени и воды и, замешкавшись, чуть не упустила. Зато в полночь, наконец, Майя попалась в ловушку. Русалочка хотела закричать, позвать сестер. Но ведьма быстро сунула ей в рот ком водорослей. Потом затолкала добычу в мешок и вскинула его на плечо.

– Доброго праздника, красавицы! – поклонилась русалкам старуха, семеня к берегу по огненному мелководью.

Русалочки от неожиданности не удержались на поверхности и хлебнули огня. А когда вынырнули, старуха уже скрылась в лесной чаще. Только тут спохватились, что Майя пропала. Ее венок волны выбросили на берег. Кинулись искать.

До ведьмы донеслись их голоса.

– Орите, орите, – хмыкнула ведьма, – вам теперь ее не дозваться, – и ткнула кулаком в мешок. – Смотри, не умри от страха.

Майя молчала, выплевывая клочья водорослей. Потом, изловчившись, зажала зубами кусок мешковины, начала перегрызать ткань.

Ведьма спустилась к морю. Там, привязанный к камышам, покачивался челнок. Кряхтя, колдунья положила мешок. Замешкалась, развязывая узел и прилаживая к челноку весло, и пошла за мешком с добычей.

Над Огненным озером раздался вой. Мешок был пуст. Майя прогрызла в мешковине дыру, достаточную, чтобы просунуть руки. А когда ведьма спустилась к берегу, Русалочка развязала веревку и удрала. На песке отчетливо был виден след ее хвоста. Дорожка тянулась в море.

Ведьма чертыхнулась. Остров лежал во владениях Нептуна, и соваться в воду к разъяренному морскому царю, которому дочурка уже, конечно, наябедничала, колдунья не решилась. А каким же путем, кроме морского, уйдешь с острова?

Пришлось остаться. Ведьма питалась кореньями и запивала их водой из ручья. Нептун окружил Огненный остров цепью воинов, и стоило Грубэ ступить на берег, как в нее летело копье или рядом звенела стрела. Ведьма смирилась. Одичала, жила в лесу, покрывалась шерстью. Разучилась говорить, только шипела.

Царство Нептуна ведьма Грубэ не беспокоила. Зато среди обитателей Огненного острова – птиц и лесного зверья, разнесся слух, что откуда-то появилась в чаще чудовищная рысь, единственный из хищников, убивавший ради удовольствия, даже не будучи голодным. Беспокойство и страх поселились среди обитателей острова.

Вот, дружок, и закончилась выбранная тобой сказка. У рыси ведь век недолгий. Он меньше людского и уж куда короче иного.

А может, обитатели Огненного острова договорились и все вместе подкараулили ведьму? Образумили рысь тумаками?

Но это другая, чужая сказка. Если хочешь встретиться с нашими героями вновь, то возвращайся в конец Главы 5а.

Глава 6a

– Все, я остаюсь! – гусеница явно нервничала. – Я поняла: чем дальше в сказку, тем страшнее. Теперь Майя отправится к ведьме. Та ее съест или превратит в какую-нибудь гадость. Нет уж, я останусь у камина. Лапкой в волшебную раковину не ступлю! – бесновался зеленый червячок. – Пусть так скучнее, зато не расстраиваешься!

Я только пожал плечами. По правде говоря, я тоже беспокоюсь за глупенькую Русалочку.

Гусеница зажмурилась. Молчала, раскачиваясь, целых пять минут. Потом приоткрыла один глаз:

– Ну, – заторопила она меня, – там уже все страшное кончилось?

Хорошо бы. Но пока не увидишь, ведь не узнаешь. Верно, дружок?

Если ты верно угадал, что сказочная тропка – 5с, читай Главу 6а. Впрочем, Крабс тоже там, к Главе 6а привели две дорожки. В нашей сказке бывает и так.

Сторожевой осьминог лежал у самого порога, боязливо прислушиваясь. Ночь была промозглой. Вокруг шевелились тени. Осьминог трусил.

Крабс изо всех сил треснул Осипа тросточкой:

– Не спать в карауле!

Осип поджал щупальца. Трость оставила видимую вмятину. Осьминог прошипел:

– Да кому придет в голову сюда лезть? Ни за какие коврижки вор к ведьме не полезет!

В рассуждениях осьминога, отметил краб про себя, была некоторая логика. Ему и самому было любопытно, с чего это вдруг Грубэ забеспокоилась. У колдуньи было много привлекательного для жадных лап, но слишком велик был риск остаться без головы.

Подвешенный к перекладине ворот, на железном крюке раскачивался фонарь. Краб ползал по светлому пятну под фонарем, норовя пристроиться там, чтобы быть в центре. Но ветер окреп. Краб запыхался, ползая взад-вперед. Осип думал: как было бы славно, если бы краб был чужой! Тогда можно и сделать его. Однако фаворита ведьмы осьминог есть не решался.

Крабс как по книге читал мысли приятеля.

– И что за народ? Сколько помню себя, всяк норовит вынуть меня из панциря! А между прочим, – краб огрел тросточкой забывшееся щупальце стража, – я ядовитый.

Осьминог подгреб щупальце под себя.

– То-то же! – Краб обожал дразнить Осипа. – Ну, ладно, неси службу, а я пошел досыпать. Постелька у меня пышная, мягонькая, – шелестел Крабс.

– Погоди! – робко попросил Осип, ему не хотелось оставаться одному, ведьма жалела сало, и фитиль в фонаре еле коптил.

А краб ехидничал:

– И буду спать-дремать. Зароюсь в песок поглубже. Голову под подушку.

Осип зевнул. Крабс зорко следил, как осьминог смыкает веки. Вовсе не бессонница выгнала Крабса в такую ночь из норки. Осип всхрапнул. Краб щелкнул приятеля, но тот не шевельнулся.