Русалочка: книга-игра - [36]

– Пленники здесь, – прошептала Майя, оплывая гряду.

Но в скалах не было ни трещин, ни прохода.

– Какие пленники? – не сдержался краб.

И тут же прикусил клешню. Глаз над ними подмигнул. Крабс испуганно зарылся в песок, удивляясь, как это девчонка не видит дальше собственного носа.

А Русалочка попросту не боялась. Привыкнуть можно и к пожару, если горит и день, и два, и неделю. Сколько раз вездесущий глаз Грубэ следил за Русалочкой!

Ущелье, если смотреть сверху, походило на изогнутый хвост дракона. Давным-давно, еще когда пики скал, окружающих ущелье, поднимались над морем, в нем обитали ледяные драконы. Сотни лет, когда морской народец только лишь отращивал плавники, а о русалках не было и речи, драконы дремали здесь, среди обломков скал.

Драконы дремали и видели сны. Ведь даже чудовища мечтают! Драконы походили на длинные белесые ленты, если бы не их усеянные двумя рядами зубов пасти, жадные и вечно голодные. Ведьма Грубэ сумела подкупить морские чудища. Она обещала им свет. Драконы, гнездясь на краю преисподней, томились жаждой тепла и света.

Майя заглянула в проем. Красное свечение не тревожило Русалочку – в царстве ведьмы царила вечная ночь, и любой луч света казался Русалочке солнечным.

Крабс не отставал ни на пядь. Майя нырнула вниз, в темноту. Бездонное Мертвое ущелье выходило к царству Нептуна каменистыми платформами. Не хватило бы и сотни лет, чтобы проверить каждую. Майя позвала:

– Пленники Мертвого ущелья! Отзовитесь!

Ледовый дракон не услышал голос, но учуял добычу. Чудовища могли ждать сотни лет, довольствуясь планктоном и провалившимся в неприметную щель моллюском. Дракон развернулся, расправляя плавники и щупальца – еда сама звала охотника. Из сгустка плазмы отрастали хвосты, пасти и зубы.

Майя очутилась прямо против ощерившейся клыками пасти. Дракон лениво зевнул, пролом в скале сомкнулся сам по себе. Скалы нависали каменными сводами над ущельем. Жертве не было другого пути, как прямо в пасть. Русалочка опомнилась слишком поздно.

– Ловушка!

Крабс обеспокоенно ползал по илу. Все же это очень противно, если тебя сожрет какая-то ледяная глыба.

Сколько Крабс себя помнил, кто-то всегда стремился устроить себе ужин из сваренного краба. Крабс злился на Майю, на Грубэ и ненавидел весь белый свет.

«Всю жизнь мечтал стать твоим завтраком, – шипел краб, глядя, как клыки ледового дракона медленно приближаются к хвосту русалки.

Мертвое ущелье, молчавшее сотню лет, оживало. Тут и там начинали шевелиться призрачные тени. Змеиное шипение будило обвалы. Русалочка с трудом увернулась от несущейся на нее лавины. Краб даже шипеть перестал. Прямо под ним, распускаясь пятью головами, просыпался ледовый дракон.

Чудовище сливалось с камнями на дне ущелья. Мимолетный взгляд отметил бы лишь странное расположение валунов. Но Крабс сторонним наблюдателем не был. Один из валунов перевернулся, подвинулся. Тут же на освободившемся пятачке выросла треугольная голова без глаз. На голове трепетал мертвенно-белый гребень.

– Хороши же пленники ущелья, – обреченно подумал краб, – но интересно, как Майя собралась их освобождать?!

Однако драконы, прорастая сквозь ил головами, в освобождении не нуждались. Привлеченные жизнью, они оживали.

Десяток. Другой.

Казалось, все ущелье полнится извивающимися телами.

– Вот влип! – ругал себя Крабс. – Ну, не послушался бы разок ведьму, остался в зимнем саду – по крайней мере, знал бы, за что пропадаю!

Между тем одна из голов дракона, уловив движение воды, повернулась и ухватила Русалочку. Краб достался другой голове.

Майя поздно почувствовала укус, рванулась, но ледовый дракон крепко держал добычу.

– Нет! – вскрикнула Майя,- тщетно пытаясь вырваться из намертво сомкнувшихся челюстей ледового дракона.

И тут же возник глаз ведьмы. Майя услышала голос:

– Вот видишь, как отец заботится о тебе, Майя? Ты сбежала от тетки и осталась одна. Родители лишь на словах готовы жизнь отдать за своих детей!

– Я вернусь! – беспомощно обещала Майя.

Зубы дракона ледяными иголками впивались в кожу. Вторая из пяти голов дракона занималась крабом. Крабс отчаянно шипел и щипался, но неотвратимо погружался в бездонную глотку дракона.

До пленников донеслись раскаты зловещего хохота ведьмы.

– Посмотрим, какую цену ты заплатишь за жизнь, – ведьма витающим над Мертвым ущельем глазом наблюдала, как глухой и слепой ледовый дракон смакует хвост русалки.

– Все, что захочешь, – в тщетном усилии вырваться Майя чуть не осталась без хвоста и тут же смирилась. Боли не было: ледовые драконы замораживают добычу. Остался лишь страх и обида. Нептун был далеко, а ведьма предлагала помощь тотчас.

– Нет, – грохнул голос, подхваченный эхом.

Камни угрожающе заскрежетали. Местами ущелье пошло трещинами, грозя накрыть обвалом и ледового дракона, и его добычу – Русалочку. Крабс вцепился в язык глотавшей его головы и решил дорого продать свою жизнь.

– Нет, – повторила ведьма, – сама скажи, чего стоит жизнь!

– Счастья! – Русалочка извивалась, стараясь вырвать хвост из зубов дракона.

– Зачем мне твое русалочье счастье? – усмехнулась ведьма.

Теперь она проявилась над пленниками целиком, вырастая на глазах.