– Кажется, наш почтальон был у плотвицы, – прошептал на самое ухо Нейрона Ландон.
– Т-с-с! – приложил палец к губам Нейрон.
– Тра-ля-ля, тра-ля-ля, – продолжал окунь, – мы завтра встретимся снова, мы встретимся непременно, тра-ля-ля, тра-ля-ля.
Под мышкой окунь держал газету, что свидетельствовало или об его рассеянности, или же о том, что он был очень добросовестным и прилежным почтальоном, страшно любящим свою работу.
– Тра-ля-ля, тра-ля-ля, – Синга уже поравнялся с привидениями, спрятавшимися в морских водорослях. – Тра-ля-ля, тра...
– У-у-у! – вдруг послышалось совсем рядом. – Ш-ш-ш–а-а-х-х-х!
Морские водоросли вдруг зашевелились, задрожали, заволновались.
– У-у-у! Ш-ш-ш-а-а-а-х-х-х! Ш-ш-ш-а-а-х-х-х! – доносилось из них.
– Кто это? – чуть слышным от страха голосом пробормотал окунь. – Щука? Н-н-нет, это какое-то чудовище! Т-т-точно, ч-ч-чудовище!
Газета выпала у него из подмышки.
– Кажется, я пропал, – прошептал почтальон и в следующее мгновение так быстро рванул вперед, что можно было подумать, что он просто испарился.
Через минуту из водорослей, хохоча, показались Нейрон и Ландон.
– Как мы его, а? – сквозь смех спрашивал приятеля Нейрон.
– Отлично! – в тон ему отвечал Ландон.
В эту ночь многие морские жители долго не могли уснуть. Одни до смерти испугались кого-то невидимого, возвращаясь домой или гуляя по морю. Другие были разбужены сильным и настойчивым стуком в дверь, а когда они выходили посмотреть, кто их потревожил, за дверью никого не оказывалось. У третьих, кто забыл запереть вечером дверь, вдруг среди ночи падала на кухне посуда, кто-то невидимый бродил по дому, и повсюду раздавался его тихий, но неприятный смех.
Привидения веселились до самого утра.
Глава восьмая
ХИТРОСТЬ ТЕРНОТА
На следующий день Дарминдоту не стало лучше. Он не вставал с постели, грустно и задумчиво смотрел в одну точку на потолке.
Весть об его болезни быстро разнеслась по всему морю.
Дошла она и до Тернота, который не участвовал ни в праздновании дня рождения Ландона, ни в ночных забавах привидений.
Вначале Тернот повздыхал, как и все, кто знал старика Дарминдота, но вскоре его мысли приняли совершенно другой оборот. И вот уже Тернот взволнованно заходил по дому, что-то старательно и напряженно обдумывая.
Прошло еще немного времени, и на лице привидения появилась довольная ухмылка, оно даже что-то замурлыкало себе под нос.
В этот день Лион и Ливея решили пропустить занятия.
– Если что, скажем, что пришлось сидеть у постели больного отца, – сказал сестре Лион.
– Но ведь Пион пошел на занятия. Его спросят, где мы, а он ответит, что не знает, но дома нас нету, – возразила сестра.
– А откуда он может знать, дома мы или нет, если он сидит на занятиях? – резонно заметил Лион. – Пусть ему самому потом будет стыдно перед учителем, что бросил больного отца.
– Верно, – согласилась Ливея, и брат и сестра отправились гулять по морю.
– Может, испугаем кого-нибудь? – предложил Лион.
– Давай, – не стала возражать сестра. – А кого мы испугаем?
Но Лион не успел ответить, как они услышали за спиной чей-то голос:
– Эй, ребята!
Лион и Ливея оглянулись.
У своего небольшого домика сидел на камне Тернот и махал им рукой.
– Ну что, подойдем? – тихо спросила Ливея. – Не люблю я этого Тернота.
– Ладно, – ответил Лион. – Не делать же вид, будто мы его не слышим и не видим.
И брат с сестрой направились к неожиданно ставшему гостеприимным привидению.
– Заходите в гости, ребята, – неожиданно предложил Тернот и поднялся с камня.
Лион и Ливея недоуменно переглянулись: с чего бы это вдруг?
– Я слышал, ваш отец болен? – спросил он, открывая перед гостями дверь.
Юные привидения нерешительно переступили порог.
– Да, болен, – вздохнул Лион.
Они оказались в небольшой комнате, довольно бедной и неуютной.
– Садитесь, – предложил Тернот.
Гости опустились на камни-кресла.
– Да, старый уже ваш отец, старый, – притворно вздохнул хозяин дома.
С этим было трудно не согласиться.
– Умрет, и вы останетесь одни, – продолжил свою мысль Тернот.
И с этим нельзя было не согласиться.
– Но вам-то тяжелее будет, чем Пиону, – вдруг сказал Тернот.
Лион и Ливея насторожились.
– Это почему? – спросил Лион.
– Ну как, почему, – пожал плечами Тернот. – Всем известно, что ваш отец очень богат, но он хочет оставить все свое состояние Пиону.
– Неправда! – воскликнула Ливея.
– Что неправда? – решил уточнить хозяин дома.
– Неправда, что он очень богат и что он хочет оставить все богатство Пиону.
– Но ведь об этом всем известно, – развел руками Тернот.
– Почему же тогда мы ничего не знаем? – спросил Лион.
– А зачем отцу говорить вам об этом? – усмехнулся Тернот. – Ведь вы не смиритесь с этим, и тогда неизвестно, чем все может закончиться.
– Но почему отец хочет оставить все свое богатство именно Пиону, а не... ну, например, мне? – спросила Ливея. – Или почему его не поделить поровну на троих?
– Потому что Пион его любимчик, – ответил Тернот. – А вас он, всем известно, недолюбливает. Мол, совсем не помогаете по хозяйству, только насмехаетесь над ним.
– Вранье! – крикнул Лион и тут же добавил: – Хотя и похожее на правду.
– Вот видите, – ухмылка не сходила с лица Тернота. – И потом, зачем мне вам врать? Я, наоборот, хочу помочь вам.
