Русь: путь к Украине. Украинские земли в составе Польши и Литвы. Книга 1 - [18]
Известно, что в походах 1238–1239 гг. на северо-восточные, Переяславскую и Черниговскую земли, а также Киев в 1240 г., принимали участие имперские войска во главе с двенадцатью Чингизидами. По сведениям Ипатьевской летописи после взятия Киева в декабре 1240 г. большая часть монгольских принцев во главе с Гуюком и Мунке, получив известие о смерти верховного хана Угедея, вернулись со своими отрядами в Монголию. Дальнейший поход в Галицко-Волынское княжество, а затем в соседние европейские страны, хан Батый проводил собственными силами, без поддержки имперских формирований. Различие в составе монгольских войск, покорявших удельные княжества Руси, и станет основой для разного политического и экономического статуса завоеванных кочевниками земель.
Все покоренные общеимперской армией земли получали двойное подчинение, называемое в летописях «канови и Батыеве», что, помимо прочего, означало распределение общей суммы собираемой в них дани между Каракорумом и Сараем. С земель западнее Днепра, в том числе и с Галицко-Волынского княжества, завоеванных Батыем с использованием его собственных войск, золотоордынский хан имел право собирать дань исключительно в свою пользу, без отчисления доли в императорскую казну. Для населения Галицко-Волынского княжества это означало существенно меньший размер дани, собираемой к тому же нерегулярно и не имперскими баскаками, а собственными правителями. Не появлялись здесь и так называемые «численники», производившие всеобщую перепись населения для установления дани на завоеванных общеимперскими войсками территориях.
Помимо различного размера и порядка собирания налогов, существовали и другие отличия в статусе покоренных монголами земель Руси. Территории, расположенные западнее Днепра, в политическом отношении зависели только от хана Золотой Орды, и ни один князь юго-западной Руси не ездил в Монголию для утверждения полномочий на свою отчину. Наиболее яркой иллюстрацией различия в положении северо-восточных и юго-западных князей является сравнение между Александром Невским и Данилой Галицким, получившими ярлыки на правление практически в одно и то же время. Для получения своих ярлыков Александру Невскому и его брату Андрею пришлось совершить поездку в далекий имперский Каракорум, тогда как Даниле Галицкому было достаточно побывать только в столице Золотой Орды.
Более того, во время поездки Данилы Галицкого «на поклон» в Сарай, хан Батый сделал его своим «мирником», а не «данником», какими являлись все северо-восточные князья. Расшифровывая понятие «мирник», Н. Яковенко отмечает, что благодаря дипломатическим усилиям Данилы, Галицко-Волынскому княжеству удалось достичь более мягкой формы зависимости от Золотой Орды, чем Киевщине и Черниговщине. Правители Галичины и Волыни считались не слугами, а федератами хана: они должны были посылать собственное войско для монгольских походов, но регулярной дани, сопровождаемой переписью населения, не платили. А вот совместные с войсками монголов походы против европейских стран галицко-волынским князьям пришлось совершать в качестве «мирников» не один раз.
Эта разница в статусе князей и их земель будет наблюдаться и далее. Повелители Галицко-Волынского княжества после поездки князя Данилы в 1245 г. в Сарай за ханскими ярлыками больше не обращались и решали вопросы перехода власти самостоятельно. В то же время владимиро-суздальские, а затем и московские, князья получали этот символ великокняжеской власти от ханов Золотой Орды вплоть до окончания татарского ига. Внук Дмитрия Донского, великий московский князь Василий Темный, получил свой ярлык в 1432 г. из рук хана Махмета, а его сын — Иван III, при котором Московское государство освободилось от татарской неволи, обрел свои великокняжеские полномочия в 1462 г. вместе с ярлыком, переданным ему ханским послом. Платили северо-восточные княжества и «налог кровью», посылая своих воинов вместе с ордынцами в Литву, Польшу или в далекие азиатские походы. Только за первое после монгольского завоевания столетие дружинам Владимиро-Суздальского княжества пришлось, как минимум, шесть раз принимать участие в таких походах и понести немалые потери.
Но вернемся к Киевщине и Черниговщине, чье положение, по сообщению Н. Яковенко, было более тяжелым, чем у Галицко-Волынского княжества. Само по себе это сравнение ничуть не приближает нас к ответу на вопрос о том, не спровоцировало ли тяжелое положение этих земель массовый исход населения в те края, где в первые годы после завоевания татары вообще не вводили дань? Приведенный Л. Н. Гумилевым факт не подлежит сомнению: действительно, первые двадцать лет в северо-восточных землях татары дань не брали. В этом отношении киевлянам повезло значительно меньше, поскольку первые сведения о том, что татары оставшихся в Киеве людей «сочтоша… в число и начаша на них дань имати», датируются уже 1245 г. О том, каков был размер этой дани, так же как и о порядках, установленных завоевателями в самом Киеве и на прилегающих к городу территориях, можно только догадываться. Как заметил украинский историк Ф. М. Шабульдо, после 1300 г. «прерывается более чем на четверть века информация летописей Северо-Восточной Руси о Среднем Поднепровье и Галицко-Волынском княжестве, что лишает исследователя возможности дать сколько-нибудь точное определение политического статуса Киева». В равной степени это замечание относится не только к политическому статусу, но и к системе налогообложения, введенной татарами в Киевской земле.
Книга охватывает многовековую историю российского самодержавия, но основное внимание автора сосредоточено на царствовании Николая II, убийстве его семьи и ее посмертной судьбе. Показано, что хотя со времени расстрела царской семьи прошло сто лет, проблемы цареубийства остаются острыми в современной России и от того, как они решаются, во многом зависит ее настоящее и будущее.
В книге на основе конкретных примеров мужества и героизма, проявленных старшим поколением советских людей в годы гражданской и Великой Отечественной войн, показывается формирование боевых традиций Советской Армии и Военно-Морского Флота, их преемственность молодыми защитниками Страны Советов. Авторы рассказывают старшеклассникам о военно-учебных заведениях и воинских династиях, которые в составе Вооруженных Сил СССР прошли славный героический путь за 70 лет существования Советской власти.
Книга рассказывает об истории янычарского корпуса, правилах и нормах его комплектования и существования, а также той роли, которую сыграли янычары как в военных, так и во внутриполитических событиях Османской империи. В монографии показаны фундаментальные особенности функционирования османской государственности, ее тесная связь с политикой войн и территориальной экспансии, влияние исламского фактора, а также значительная роль янычарского войска в формировании внешней и внутренней политики турецких султанов.
Книга посвящена Маршалу Советского Союза А. М. Василевскому. Автор, московский журналист, военный историк В. С. Яровиков, лично знавший Александра Михайловича, рассказывает о полководческой деятельности Василевского в годы Великой Отечественной войны, его работе на высших постах в Вооруженных Силах, об участии в обобщении опыта войны, о личных качествах Александра Михайловича — человека, коммуниста, полководца.
В истории средневековой Руси трудно найти более противоречивый сюжет, чем место в ее системе Полоцкого княжества. Связанный с остальной Русью общностью начальных судеб, исповеданием православия, языком и письменностью, Полоцк в переломный момент своего развития стал на долгие века частью не Русского, а Литовского государства. Парадокс этого феномена состоял в том, что Литва, поначалу зависимая от Полоцка, затем взяла над ним верх, но это могло случиться только после того, как полоцкое влияние преобразовало саму Литву: русский язык стал надолго ее государственным языком, а князья литовских династий сплошь и рядом отвергали язычество и принимали православие во имя торжества единодушия со своими славянскими подданными.
Очерк знакомит с историей древнего украинского города, рассказывает о борьбе трудящихся бывшей Бессарабии за воссоединение с Советской Отчизной, а также о расцвете экономики и культуры края в послевоенный период.