Ручьи весенние - [117]
Взволнованный Андрей, уловив их взгляды, понял: «ждут Веру». У него дрогнуло сердце: «Как же она, бедняжка, волнуется сейчас!..»
— Мама! Пусти на минуточку! — сказал Андрей и, легонько отстранив мать, заглянул в дверь. — Верочка сейчас выйдет, она у меня быстрая… — умышленно громко, чтоб услышала Вера, сказал он и снова подошел к матери.
Ольга Иннокентьевна отлично поняла сына: «Люблю! И никому не позволю обижать ее!»
Генеральша ждала этого и как ни протестовала против подобной «нелепой», в чем она была твердо убеждена, женитьбы сына, как заранее ни подготовляла себя смириться с фактом, тем не менее остолбенела: пол, казалось, поплыл у нее из-под ног.
— Отобрала! Отобрала сына! — обиженно сжав затрясшиеся губы, с тоской, с болью прошептала она и тяжело опустилась на подставленный Алексеем Николаевичем табурет.
Склонившись к тучной, еще больше располневшей за этот год, трудно дышавшей, угрожающе покрасневшей Ольге Иннокентьевне, Алексей Николаевич вполголоса стал успокаивать ее:
— Умоляю, не волнуйся — пощади себя!..
Генеральша лишь вскинула на него страдающие глаза и снова опустила их.
Старики Корневы безмолвно наблюдали за всем, что происходило в их кухне, и вместе с Андреем напряженно ждали появления Верочки.
Вера действительно не заставила себя ждать долго, Последний раз оправив платье, бегло окинув гладкую прическу и заметно побледневшее, несмотря на прирожденную смугловатость, лицо, она распахнула дверь и решительно шагнула в большую, переполненную кухню.
Глубокая уверенность в своей любви к Андрею, в том, что она беззаветной преданностью ему заслужит любовь его родителей, поборола робость. Но, взглянув на отчужденно-холодное настороженное лицо генеральши, смутилась на какую-то долю секунды: «Что ты?! Что ты?! Это же родители Андрюши… И, конечно же, они хорошие… Очень хорошие!»… — подстегнула она себя, и, уже не раздумывая больше, метнулась к Ольге Иннокентьевне.
Как умная женщина, Вера заранее предвидела, что ожидает ее в семье мужа, особенно со стороны свекрови, и решила во что бы то ни стало самым горячим расположением «растопить лед предубеждения» у Ольги Иннокентьевны.
— Мама! Милая мамочка!.. — В эти обыкновенные слова Вера вложила столько чувства, вырвались они из такой глубины ее души, что не переносившая и малой фальшивинки, прирожденная актриса, добрая от природы Ольга Иннокентьевна по достоинству оценила искренний порыв невестки.
Какие слова говорила затем Вера Ольге Иннокентьевне, не разобрал даже Андрей. Возможно, и сама Верочка никогда не смогла бы повторить их потом, только вскоре и свекровь обняла невестку.
Из глаз прижавшихся друг к другу женщин хлынули слезы.
Генерал как-то сгорбился, что всегда служило признаком большого душевного волнения, глуховато закашлялся и, обняв Андрея, повлек его в глубину отчего дома. Следом за ними вошли старики Корневы и Алексей Николаевич. Через несколько минут туда же вошли свекровь и невестка.
Бабка, Настасья Фетисовна, и дед, Гордей Миронович, «показывавшие» Веру генеральше, генералу, их неизменному другу Алексею Николаевичу и волновавшиеся за нее не менее Андрея, облегченно вздохнули.
— Ну, а теперь, дорогие мои гостечки, разбирайтесь, умывайтесь и за стол собирайтесь. Я этого случая ровно бы век ждала!. — ликующим голосом сказала Настасья Фетисовна.
…И накрывала на стол и угощала гостей Верочка. Генерала — любимыми его пельменями. Генеральше сварила кофе и подала его со свежими подогретыми сливками. Алексею Николаевичу и всей семье Корневых Вера заварила в точности такой же крепчайший чай, искусством заварки которого так гордилась Ольга Иннокентьевна. К чаю подала топленое в русской печи до восковой желтизны молоко и вареные в масле, с детства любимые Никодимом Гордеевичем калачики, которыми славилась опытная печея Настасья Фетисовна.
Генерал с удовольствием смотрел на молодую женщину, так ловко орудовавшую за столом. Все нравилось ему в невестке. И то, как быстро она раскладывала по блюдечкам любимое его ежевичное варенье, наложив ему вровень с краями, как каждое чувство отражалось в ясных ее глазах, просвечивало на распылавшемся счастливом ее лице.
Ложась отдохнуть с дороги, Никодим Гордеевич сказал жене:
— Ну, генеральша, — так он называл Ольгу Иннокентьевну только в самые блаженные минуты, — как будто бы жаловаться на судьбу нам с тобой нечего. Похоже, по всем статьям неплохую отыскал себе женку и на целине наш Андрюшка. И красива и душевна, и хозяйка будет отличная…
Так же, как и муж, ревниво следившая за каждым движением снохи во время завтрака, Ольга Иннокентьевна помолчала немного, потом тяжело вздохнула:
— Хороша, но… все же не Неточка… Нет у нее, знаешь, этого блеска… шарма: рюмку с портвейном взяла не эдак легко, изящно, а как-то всей горстью, словно булыжник…
Генерал заворочался на постели, глуховато закашлял и потом сердито возразил:
— То, о чем говоришь ты, не главное в жизни. Да и шлифовка, светскость, одним словом, городской ваш лоск — это уже ваше с Неточкой дело навести ей…
Сказал, отвернулся к стене и замолк.
В последний день праздника Андрей предложил Вере подняться с ним на гребень горы и посмотреть на село Маральи Рожки сверху.
Эпопея «Горные орлы» воссоздает впечатляющие картины классовой борьбы в сибирской деревне, исторически достоверно показывая этапы колхозного движения на Алтае.Напряженный интерес придают книге острота социальных и бытовых конфликтов, выразительные самобытные образы ее героев, яркость языковых красок.
В сборник «Страсть» Ефима Пермитина, лауреата Государственной премии РСФСР имени Горького, вошли рассказы, основная тема которых — человек и природа, их неразрывная связь.Почти все рассказы, вошедшие в книгу, публикуются впервые. Произведения эти несут на себе отпечаток самобытного таланта автора.
Книга «Три поколения» — мой посильный вклад в дело воспитания нашей молодежи на героических примерах прошлого.Познать молодежь — значит заглянуть в завтрашний день. Схватить главные черты ее характера в легендарные годы борьбы за советскую власть на Алтае, показать ее участие в горячую пору хозяйственного переустройства деревни и, наконец, в годы подъема целины — вот задачи, которые я ставил себе на протяжении трех последних десятилетий как рядовой советской литературы в ее славном, большом строю.
В книгу Александра Яковлева (1886—1953), одного из зачинателей советской литературы, вошли роман «Человек и пустыня», в котором прослеживается судьба трех поколений купцов Андроновых — вплоть до революционных событий 1917 года, и рассказы о Великой Октябрьской социалистической революции и первых годах Советской власти.
В своей второй книге автор, энергетик по профессии, много лет живущий на Севере, рассказывает о нелегких буднях электрической службы, о героическом труде северян.
Историческая повесть М. Чарного о герое Севастопольского восстания лейтенанте Шмидте — одно из первых художественных произведений об этом замечательном человеке. Книга посвящена Севастопольскому восстанию в ноябре 1905 г. и судебной расправе со Шмидтом и очаковцами. В книге широко использован документальный материал исторических архивов, воспоминаний родственников и соратников Петра Петровича Шмидта.Автор создал образ глубоко преданного народу человека, который не только жизнью своей, но и смертью послужил великому делу революции.
Роман «Доктор Сергеев» рассказывает о молодом хирурге Константине Сергееве, и о нелегкой работе медиков в медсанбатах и госпиталях во время войны.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Из предисловия:Владимир Тендряков — автор книг, широко известных советским читателям: «Падение Ивана Чупрова», «Среди лесов», «Ненастье», «Не ко двору», «Ухабы», «Тугой узел», «Чудотворная», «Тройка, семерка, туз», «Суд» и др.…Вошедшие в сборник рассказы Вл. Тендрякова «Костры на снегу» посвящены фронтовым будням.
Издательская аннотация в книге отсутствует. _____ Короткую и яркую жизнь прожил славный сын бурятского народа Доржи Банзарон. Судьбе этого видного ученого и общественного деятеля и посвящен роман Чимита Цыдендамбаева (1919–1977). Страшное беззаконие, насилие и произвол, с которыми сталкивается юный Доржи, развивают в нем тягу к знаниям, свободомыслие, стремление облегчить участь родного народа. Он поступает в Казанский университет. Ум, образованность, общительный нрав открывают ему сердца и души студентов и преподавателей, среди которых было немало замечательных людей.
Новая автобиографическая повесть И. Лаврова «Путешествие в страну детства».
Первое издание романа «Бабьи тропы» — главного произведения Феоктиста Березовского, над совершенствованием которого он продолжал работать всю жизнь, вышло в 1928 году. Динамичный, трогательный и наполненный узнаваемыми чертами крестьянского быта, роман легко читается и пользуется заметным успехом.Эпическое полотно колоритно рисует быт и нравы сибирского крестьянства, которому характерны оптимизм и жизнелюбие. Автор знакомит читателя с жизнью глухой сибирской деревни в дореволюционную пору и в трагические годы революции и гражданской войны.
Издательская аннотация в книге отсутствует. _____ Горе в семье богатея Епифана Окатова: решил глава семейства публично перед всем честным народом покаяться в «своей неразумной и вредной для советской власти жизни», отречься от злодейского прошлого и отдать дом свой аж на шесть горниц дорогому обществу под школу. Только не верят его словам ни батрачка Фешка, ни казах Аблай, ни бывший пастух Роман… Взято из сети.