Розовый костюм - [3]

И все-таки она их знала, ибо куда важнее знать, что люди о себе думают, кем себя представляют. В осознании этого как раз и заключалась работа Кейт. Стоило этим людям выйти из пеленок, как у них возникала потребность в самой разнообразной одежде – для катания на лыжах, для прогулок верхом, для частной школы, для весенних каникул в Париже. Ну и для того, чтобы позавтракать с любимой мамочкой в магазине «Одежда для четырех времен года» или в твидовом костюмчике «от Харриса» встретиться с другими детьми в Центральном парке.

Стежок за стежком, час за часом – за работой Кейт так живо представляла себе каждый официальный прием, каждый отпуск в экзотической стране, каждый первый бал, словно переживала все это сама. Собственно, это был единственный путь к тому, чтобы вещь действительно получилась. Кейт необходимо было понять, какой именно длины должен быть плащ, чтобы не оказаться слишком длинным, а значит, немодным, а какой тип подкладки следует выбрать для костюма из бельгийских кружев, чтобы в этом костюме не было жарко даже на карибском солнце, но чтобы он при этом не морщил на швах. Кейт было всего тридцать лет, но немалую их часть она просидела, сгорбившись над той или иной тканью и полностью сосредоточившись на работе. Ведь порой платье самого простого фасона требовало сотни часов кропотливого труда. А уж расшитое бисером вечернее платье могло потянуть и на тысячу часов, а то и на две. Но с клиентками Кейт никогда не встречалась.

Когда она вышла из метро на станции «Коламбус сёркл», утро показалось ей похожим на тщеславную, старательно прихорашивающуюся красотку. Бескрайние зеленые просторы Центрального парка были уже чуть тронуты золотом осени. Вокруг парка кружили стаи толстых желтых такси. В ряд стояли красновато-коричневые кареты, запряженные лошадьми; когда Кейт проходила мимо, возницы, готовясь к трудовому дню, как раз украшали головы лошадей венками из пластмассовых цветов. Это были поистине животные-стоики, смиренно воспринимавшие выпавшую на их долю тяжкую участь. Иной раз, правда, они недовольно потряхивали головой или всхрапывали, но никогда не ржали и не лягались. Шоры сильно сужали их кругозор. Кейт любила лошадей. Она выросла в Южной Ирландии, в Кове, на побережье графства Корк, где дикие лошади жили прямо на берегу. Если обращаться с ними по-доброму, да еще и предложить им яблоко, они могли иной раз подпустить к себе достаточно близко, так что на них можно было даже накинуть лассо. А если вести себя достаточно осторожно, можно было даже вскочить им на спину, и лошади галопом несли тебя вдоль самой кромки сверкающего сапфирового моря, и ты, прижавшись к шее коня, слышала, как стучит его неприрученное сердце. В обращении с ними непременно требовались ласка и осторожность. А Кейт как раз такой и была – осторожной и ласковой.

Городские лошади были совсем другими. Они носили шляпы и целый день только и делали, что ходили по кругу. Правда, и сама Кейт делала то же самое.

Я тоже хожу по кругу, цок-цок-цок, думала она.

С улицы модный дом «Chez Ninon» выглядел в лучшем случае неприметно. Он занимал несколько помещений на втором этаже в одном из офисных зданий на Парк-авеню, так что ничего не стоило пройти мимо него – но так, собственно, и было задумано. Осторожность и неприметность были основой бизнеса. Большинство клиентов «Chez Ninon» состояло в списках «Синей книги»[10]; немало было и представителей старинных богатых семейств. Владелицы модного дома, Софи Шоннард и Нона Парк, тоже состояли в «Синей книге». И обе были поистине великолепными плутовками.

Кейт рассказывали, что эволюция мисс Софи и мисс Ноны и их вступление на стезю «художественного воровства» являли собой постепенный процесс, зависевший от спроса и предложения. Почти сорок лет Хозяйки «Chez Ninon», как они себя называли, держали маленький магазин-ателье в торговом доме «Бонвит Теллер», где шили платья на заказ, всегда по оригинальному образцу. Но время шло, и все чаще их знакомые и друзья, состоявшие, как они сами, в «Синей книге», требовали настоящей французской моды, но желательно без французского ценника на платье. И вот, отдавая дань дружбе и соответствующему достойному происхождению, мисс Софи и мисс Нона стали регулярно летать в Париж и в прямом смысле красть там образцы самой модной одежды, представленной на разнообразных показах.

Шанель, Ланвен, Нина Риччи, Карден, Живанши, Баленсиага – показу каждой коллекции этих знаменитых модельеров мисс Софи и мисс Нона уделяли самое пристальное внимание; они впивались в каждую модель цепким взором, а затем опрометью бросались в ближайшее кафе и мгновенно по памяти зарисовывали увиденное. Вернувшись в Нью-Йорк, они воспроизводили на основе сделанных зарисовок штук пятьдесят или даже больше новых моделей, но каждую из них – не более чем в четырех экземплярах. А для особых клиентов, например для Первой леди, предлагались эксклюзивные копии той одежды, которая – как они знали – может вызвать интерес у подобных особ, и, естественно, цена на такие изделия была соответствующая. Не имело ни малейшего значения, с какого модного показа был украден тот или иной дизайн; на готовые изделия Хозяйки всегда пришивали собственный ярлык: «Chez Ninon. Нью-Йорк. Париж». Когда очередная коллекция была готова, мисс Софи и мисс Нона откупоривали бутылку шампанского и ровно в три часа дня открывали двери своего модного дома. Показ коллекции проходил три дня, со вторника по четверг, но обычно все бывало распродано уже в первый день, по принципу «Кто первый пришел, тому и досталось». Но приходили, разумеется, только по приглашению.