Розовая ксандрейка и драдедамовый платок: Костюм - вещь и образ в русской литературе XIX в. - [14]
, выходят из моды; вместо них носят шляпы из белого гроденапля, также с большими полями» (Моск. телеграф. 1825. № 2. С. 35).
Размеры полей боливара были столь велики, что «невозможно было пройти в узкую дверь, не снимая с головы шляпы» (Пыляев М. И. Старое житье. Спб. 1897. С. 104).
Головной убор мог быть своеобразной формой выражения политических симпатий и даже протеста против существующих порядков. Такой вывод можно сделать именно потому, что так воспринимали шляпу-боливар современники А. С. Пушкина. Один из исследователей русской культуры прошлого века рассказывает:
«Несколько французских эмигрантов <…> очень забавно рассуждающих с своей точки зрения о всех тогдашних (1822 г.) современных событиях, причем, разумеется, пресмешно гневались на карбонариев и презабавно проклинали Боливара, преимущественно за то, что все щеголи того времени носили свои цилиндры не иначе, как с широкими полями à la Боливар» (Касьян Касьянов. Наши чудодеи. Спб., 1875. С. 199).
Известно также, что люди иных, нежели герой романа A. С. Пушкина, настроений носили шляпы с узкими полями — «морильо», названные по имени политического противника Боливара (сведения об этом приводит Ю. М. Лотман в уже цитированном комментарии к роману «Евгений Онегин», ссылаясь на роман B. Гюго «Отверженные» с. 140).
Головной убор используется на протяжении всего XIX в. как деталь костюма, отражающая политические симпатии обладателя.
К таким головным уборам можно отнести шапку-мурмолку, вошедшую в моду под влиянием славянофильских идей (см. мурмолка).
Шляпа «Шарлотта». Рисунок из журнала «Вестник моды» за 1861 г. № 1.
Во второй половине столетия вошла в моду калабреза — широкополая мягкая шляпа с высокой тульей, особенно популярная в студенческой среде и в некоторых слоях художественной интеллигенции. Часть добровольцев в армии Гарибальди была родом из Калабрии, поэтому Сарello à Calabreza называют иногда гарибальдийкой (см. гарибальдийка), хотя шляпе такой формы это название присваивается ошибочно. А. И. Герцен писал: «…носить калабрийскую шляпу или трехцветную кокарду было австрийское преступление» (Былое и думы, 1855–1868. Ч. V. Гл. XXXVII).
С именами политических и общественных деятелей или историческими событиями связаны такие головные уборы, как:
высокая шляпа Д'ОРСЕЙ — по имени графа д’Орсей (1801–1852);
двухугольная шляпа ВЕЛЛИНГТОН — по имени английского военного деятеля, популярного в России в начале XIX столетия, — лорда А. Веллингтона (1769–1852);
ПАЛЬМЕРСТОН (см. пальмерстон);
ДАГЕР — с небольшими полями и низкой тульей — по имени изобретателя дагерротипа Л.-Ж. Дагера (1787–1851);
ШАРЛОТТА — женская шляпка с розеткой по имени Ш. Корде (1768–1793), убившей Марата; естественно, такую шляпку носили сторонницы монархии и их последовательницы;
ФРАНЦИСК — пышный берет, украшенный перьями, в честь французского короля из династии Валуа Франциска I (1494–1547). Увлечение деталями исторического костюма было заметно ещё в первое десятилетие XIX в., задолго до появления каких-либо теорий историзма, оказавших влияние на развитие культуры несколько десятилетий спустя.
События Крымской войны (1853–1856), в частности военные действия близ Балаклавы, дали название «балаклава» для вязаной шапки, похожей на современный вязаный шлем, которая получила распространение в некоторых европейских армиях.
Не меньшее влияние на моду оказывала и литература XIX в. Особенно популярна была женская шляпка «памела» с высокой тульей, увитой гирляндами цветов, в честь героини одноименного романа С. Ричардсона (1689–1751).
Маленькая женская шляпка-берет «ромео» напоминала о герое трагедии Шекспира «Ромео и Джульетта».
БУ´РДЕСУА´
«Слишком богато испортить шаль на платье! — Муж купит новую. У меня шаль бур-де-суа новехонька; а как это будет великолепно: на подоле бордюр в полтора аршина!»
Вельтман А. Ф. Сердце и думка, 1838. Ч. I. Гл. VII.
Бурдесуа — шелковое сырье посредственного качества, получаемое из поврежденных коконов шелковичного червя, шелковые охлопья. Обычно нити из такого шелка служили утком для тканей среднего и низшего качества.
В цитируемом отрывке речь идет о шали, а в этой же повести упоминается платок из шелка бурдесуа (Ч. III. Гл. 1).
А. Ф. Вельтман описывает провинциальные нравы и вкусы, поэтому на протяжении всего повествования сознательно смещает представления о столичной элегантности дорогих вещей в сферу третьесортных товаров. К этому приему А. Ф. Вельтман прибегает и в других своих произведениях (более подробно о некоторых аспектах творчества А. Ф. Вельтмана см. в работе: Манн Ю. В. Диалектика художественного образа. М., 1987. С. 190–208. Гл. «Развитие „романтически-иронического“ повествования» (Роман А. Вельтмана «Странник»).
Такое толкование термина «бурдесуа» в повести А. Вельтмана подтверждается и характером использования названия в произведениях других авторов.
«Очерки московской жизни», изданные П. Вистенгофом в 1842 г., включали очерк «Купцы», в котором бурдесуа упоминается среди товаров крошечных лавчонок, продающих бакалею, галантерею и шорные изделия одновременно:
«Но вдруг слышишь номенклатуру предметов: булавки, шпильки, иголки, помада, духи, вакса, сахар, чай, обстоятельные лакейские шинели, фундаментальные шляпы, солидные браслеты, нарядные сапоги, сентиментальные колечки, помочи, перчатки, восхитительная кисея, презентабельные ленты, субтильные хомуты, интересное пике, немецкие платки
