Рождество у Шерлока Холмса - [96]

Раздался сигнал режима стыковки.

Двое бойцов в черной форме особого отдела первыми поднялись с кресел у шлюза. Строгачёв отстегнул ремень и заметил Лаврову:

— Надеюсь, все будет так, как вы сказали. По вашей части.

На выходе из шлюза их встречали командир станции Мирошников и его первый помощник Рябов. У обоих осунувшиеся лица с красными воспаленными глазами. Строгачёв прервал Мирошникова на вдохе:

— Начальник особого отдела Строгачёв. Мои полномочия вам были переданы по каналу связи. — Он сунул папку в рефлекторно поднятую руку командира. — Оригиналы. Сможете ознакомиться, как только объясните мне, почему остановлено продвижение станции к проектной точке финальных испытаний.

Непредставленный Лавров, топчущийся с оборудованием за его спиной, замер. Двое встречающих тоже от неожиданности еще жевали заготовленные фразы, но уже начинали осознавать задаваемый темп.

Мирошников нахмурился, покосился на папку и все-таки произнес по инерции:

— Командир глубоководного стратегического убежища «Ковчег» капитан первого ранга Мирошников. Мой заместитель капи…

Строгачёв резко прервал:

— Уважаемые капитаны, я внимательно изучил ваши личные дела, и единственное, что мне неизвестно и что я хочу знать, — почему остановлена станция?

Строгачёв давил. И этот прессинг прямо возле шлюза без приветствий и знакомств должен был развеять любые иллюзии относительно намерений Корпорации в лице начальника особого отдела. Часы продолжали тикать…

Щеки Мирошникова запылали, а подбородок выдвинулся вперед, как выкатившийся из дзота ствол пулемета. Его голос, ранее дежурно-безразличный, зазвенел нотками ярости. Иного Строгачёв и не ожидал; Мирошников — боевой офицер, которого требовалось как можно скорее привести в тонус, чтобы решить проблему в заданные сроки.

Командир прямо и с вызовом смотрел на Строгачёва, четко выговаривая слова:

— Товарищ начальник особого отдела, я отдал приказ «Стоп машины», потому что дальнейшее управление подводным ходом в условиях ограниченного пространства не представлялось возможным по причине недееспособности экипажа из-за влияния невыясненной природы на их физическое и психическое состояние. На борту пятеро двухсотых: один из них убит, два суицида, два по неясным причинам. Как только ваша команда выяснит и устранит причину гибели людей, остальные окажутся в состоянии выполнять приказы, мы немедленно возобновим выполнение программы испытаний.

Жесткий взгляд Мирошникова и тлеющий огонь в глазах стоящего рядом с ним Рябова вдохнули в обоих силы.

Можно было приступать к миссии.

— Можете не сомневаться, капитан первого ранга, в самое ближайшее время начальник научотдела Лавров найдет ответы на все вопросы. Надеюсь, ваш заместитель окажет ему всяческое содействие. Товарищ Лавров, какие у вас первоочередные задачи?

Ученый поравнялся плечом с ухом Строгачёва и напряженным басом сказал:

— Прежде всего мне необходимо осмотреть тела… После чего нужен будет доступ к компьютерам научного комплекса станции.

Мирошников холодно кивнул Рябову:

— Покажите все товарищу ученому.

— Есть. — Заместитель по-военному развернулся на каблуках и пошел направо не оглядываясь.

Лавров чуть помешкал и принялся догонять.

Строгачёв напутствовал оборачивающегося и кивающего помощника:

— Как только будут какие-то результаты, сразу найдите меня. — Потом посмотрел на Мирошникова: — А вам, товарищ капитан первого ранга, все-таки придется распорядиться готовить пуск двигателей. Делайте необходимое, а затем мы поговорим в вашем кабинете.

Офицер поиграл желваками, но не стал больше препираться и сотрясать воздух:

— Говорить придется на мостике. Мне придется взять управление на себя.

— Хорошо. Тогда начнем прямо по дороге.

Они двинулись по коридору в противоположном направлении.

— Когда вы заметили изменения в поведении людей?

— Я все изложил в отчете.

Строгачёв ждал, и Мирошников продолжил, не скрывая, впрочем, враждебности:

— Около полутора суток назад люди начали жаловаться на головные боли, на тревожное состояние, в ряде случаев на галлюцинации. С того момента ситуация только ухудшалась. Люди стали вести себя неадекватно, возникали спонтанные конфликты. Кроме того, у экипажа критически упали внимание и способность к концентрации, галлюцинации усилились. Люди стали делать грубейшие, недопустимые ошибки управления. Первое самоубийство зафиксировали сутки назад, второе — три часа назад. Двое скончались за последние четыре часа. После инцидента… После убийства я приказал остановить станцию и всем оставаться в каютах.

Они пошли по ребристому металлическому полу изгибающегося периферийного коридора с дежурным тусклым освещением. Снаружи станция не казалась такой огромной. Строгачёв приметил видеокамеры через каждые метров пятьдесят и сказал:

— Изложите обстоятельства убийства.

Мирошников все так же отвечал, глядя перед собой:

— Между старшим смены отсека мониторинга и механиком произошел конфликт, потасовка, в ходе которой механик нанес второму удар монтировкой по голове, отчего тот скончался на месте.

— Свидетели?

— Свидетель — младший научный сотрудник.

— Причины?

— По словам свидетеля, старший техник задел плечом механика и не извинился. Механик в ответ толкнул техника, и тот упал на пол. Когда поднялся, завязалась потасовка…