Рождённый в Третьем рейхе - [31]

Август отрицательно покачал головой. Несмотря на все свои усилия, он не мог её вспомнить. Он чувствовал себя виноватым, но – увы!..

– А ведь она только о тебе и говорила, – заговорил Генрих. – Она была очень одинока, кроме тебя и Лауры у неё никого не было. Она жила с нами, в нашей семье, и бесконечно писала запросы в разные международные инстанции. У нас сохранились стопки писем за шестьдесят лет, ответы на запросы. Все они отрицательные. Никто, нигде и никогда не мог найти твоих следов. Мы, честно говоря, не очень-то верили в эту авантюру, а фрау Эльза наперекор всему и всем верила. Благодаря её настойчивости и неустанным попыткам идея поиска жила в нашей семье, потом Курт, которого тоже считали погибшим, вернулся домой, он был в плену в Советском Союзе. С его возвращением мы все поверили, что невозможное возможно и тоже стали верить и ждать. Когда фрау Эльза умирала, она взяла с нас слово, что мы продолжим поиски. Мы сдержали слово, ты с нами. Только жаль, что фрау Эльза этого не видит…

Август пытался выудить из памяти обрывки детских воспоминаний: зоопарк, кафе, море… Он понимал, что она должна быть там где-то рядом. Но он не видел её. Она ускользала от него. Он не мог ничего вспомнить, связанного с фрау Эльзой. Как же так: она до самой смерти его искала и жила только этой надеждой, а он за всю жизнь ни разу её не вспомнил. Он никогда не вспоминал о ней и даже сейчас, держа в руках её фото, он совершенно не припоминал даже образа своей бабушки. Ни на миг, ни на секунду память не возвращала ему фрау Эльзу.

– Красивая женщина, – выдавил наконец он. Больше Август ничего не мог сказать. В груди щемило. Он понимал, что нельзя забывать родных, тем более тех, кто тебя растил, любил и всегда ждал. Но что он мог сделать?

– А какая это была певица! – вдохновенно заговорили наперебой его немецкие родственники. – Её знала и любила вся Германия. У неё был уникальный голос. Таких сейчас нет.

Август растерянно перебирал фотоснимки Эльзы Грюневальд. Он не мог вспомнить ничего, абсолютно ничего…

– А ты знаешь, когда ты родился? Свою точную дату рождения? – спросил Курт.

– В документах у меня записана дата рождения того мальчика Пети, чьё имя я ношу, – ответил Август.

– Ты родился в Кёнигсберге 19 августа 1937 года, – сообщил ему Курт.

Оказывается, Август на полгода старше, чем записано у него в паспорте. Постепенно перед ним открывались страницы совсем другой жизни, которая изначально была уготована ему, но украдена у него злодейкой-судьбой.

Пришёл черёд ему рассказывать о том, как он прожил эти шестьдесят лет в другой стране. Август Линде, он же Пётр Пантелеевич, предвидя такую исповедь, предусмотрительно захватил с собой почётные грамоты и дипломы за победы на соревнованиях и за успехи в труде, за изобретательство и рационализаторство. Он привёз свои поэтические сборники, и государственные награды, а также газеты, где о нём писали то как о спортсмене, то как о передовике производства, то как о выдающемся изобретателе, то как о поэте. Он рассказывал о прожитой жизни год за годом, демонстрировал свои достижения, фотографии с семьёй и в кругу друзей и коллег и понимал, что ни секунды из своей жизни он не променяет ни на какую другую, пусть более сытую, соблазнительную, обеспеченную. Жаль только, что все связи с родными людьми были оборваны…

Слушая его рассказ, рассматривая документы, семья Линде восхищённо смотрела на него.

– Как ты у нас разносторонне одарён! – произнесла наконец Марта. – Ты талантлив в самых разных сферах жизни. Жаль только, что все твои таланты достались чужой стране… А насколько ярче и полнее ты мог бы раскрыться здесь, на своей родной земле!

– Нет, – покачал головой Август, – не думаю, что мог бы здесь добиться большего, чем там. Да может, и вообще не смог бы здесь ничего сделать. Всё-таки там были созданы все условия для трудящегося человека. Я прожил замечательную жизнь, достиг всего, о чём только мог мечтать. Мне есть что вспомнить. Я счастливо прожил жизнь. Меня окружали замечательные люди. Я доволен своей судьбой и ни на что бы её не променял. Жалею лишь об одном: что прожил эту жизнь без вас…

* * *

Тишина стояла такая, что, казалось, слышно, как колышутся травинки. Родственники привели Августа на кладбище. Он даже не заметил, как они исчезли, оставив его одного у могильной плиты. Он читал надпись на могиле: «Эльза Грюневальд», видел даты жизни и ещё какие-то слова от скорбящих родственников и только теперь явственно начинал понимать, что такое родная кровь. Всеми клеточками своего тела он чувствовал, что здесь лежит родной человек. Всю свою жизнь он чего-то добивался, куда-то шёл, думая, что делает это ради своей семьи, ради своего дела и своего профессионального роста, а оказывается, вся эта суета была ради того, чтоб в конце пути прийти сюда. Вся его жизнь была дорогой сюда. Его давно здесь ждут. Если бы он смог прийти раньше и застал бабушку живой, то услышал бы много радостных и счастливых слов. А сейчас только оглушительная тишина, от которой звенело в ушах…

– Ну здравствуй, бабушка, – вымолвил наконец он.