Рождённый в Третьем рейхе - [27]

Большой дом было сложно обставить. Но за несколько лет Семешко справился и с этим. Все комнаты были роскошно обставлены мебелью, везде ковры. Пётр Пантелеевич купил компьютер, научился на нём работать.

По вечерам, сидя с женой у лебединого озера, они с улыбкой говорили, что стали помещиками. Их такая жизнь устраивала. Они достойно прожили жизнь и заслужили спокойную старость. Вырастили двух сыновей, которые, в отличие от родителей, с воодушевлением восприняли реалии новой жизни. Володя открыл туристическое агентство, Миша – большой супермаркет. Оба, понятное дело, не бедствовали, помогали родителям, большие суммы давали на строительство и благоустройство загородного дома. Одно огорчало родителей: их сыновья строили свою жизнь по-новому, по-капиталистически. Это значит, что они не торопились обзаводиться семьями, все силы отдавая бизнесу. Им постоянно не хватало времени и сил на личную жизнь, а их родители так ждали внуков…

Пётр Пантелеевич, узнав историю своего появления в семье Семешко, так и не смог продолжить поиски самого себя. Он не знал ни своего настоящего имени, ни родного города, ни того, кто мог его ждать в Германии. Он не помнил даже немецкого языка. Он попытался было записаться в организацию этнических немцев, живущих на Украине «Wiedergeburt», ходил на собрания, где пели песни на немецком языке и танцевали народные танцы. Он рассказал там свою историю, просил передать её в Германию – вдруг там кто-то его ищет? Но то ли ему не поверили, то ли сыграло роль то, что он не мог назвать ни имени, ни фамилии, ни города, и потому сам не знал, кого он ищет – вообщем, его обращение не имело успеха. Прошло время, ответа не было. Никто его не искал. Хотя, может, и искали, но человека с конкретным именем и прошлым, а Пётр Пантелеевич ничего этого не помнил. Он перестал ходить в немецкое общество. Хотя иногда где-то в сердце покалывало – а всё ли он сделал для поиска своих немецких родственников? Ему казалось, что не всё. Но что он мог ещё сделать?… Всё, что было в его силах, он сделал. Всё остальное – выше его возможностей.

В тот вечер Нина Захаровна уехала в город по делам и осталась ночевать в городской квартире. Сыновья, занятые бизнесом, редко приезжали сюда. Пётр Пантелеевич остался дома один. Сегодня по телевизору транслировали футбольный матч ЦСКА – «Локомотив». Это были две его любимые команды. За «Локомотив» он болел по долгу службы, поскольку это была команда железнодорожников. А за ЦСКА он болел по зову сердца. Обе команды сильные, обе любимые, матч должен быть интересным.

В предвкушении телевизионной встречи с любимыми футболистами он приготовил себе ужин, принёс его на подносе в гостиную, поставил на стол перед телевизором. Достал из холодильника пиво. Знатный предстоял ему сегодня вечер!

На первых же минутах игры пошли острые моменты у ворот. У Петра Пантелеевича перехватывало дыхание, когда он видел, как мяч летел в пяти сантиметрах от ворот.

– Ах ты, чёрт! – невольно сжимались кулаки. И в этот момент кто-то настойчиво позвонил в дверь. Ему так не хотелось отрываться от экрана! Он бросил взгляд в окно – стояла кромешная тьма. Кого несёт в такую ночь? Звонок повторился. Пётр Пантелеевич, стараясь не отрывать глаз от экрана, нехотя поднялся и направился к двери.

– Кто там? – на всякий случай спросил он.

– Откройте, милиция! – прозвучал требовательный голос. Семешко открыл дверь. И в тот же момент был сбит с ног. Оказавшись на полу, он увидел капитана Поликарпенко – сотрудника районного отделения милиции, а с ним бритоголовых накачанных братков с битами в руках.

– Давайте, ребята, – скомандовал он, и они сразу стали выносить вещи из дома. Мебель, вещи, ковры, компьютер, телевизор, холодильник…

– Говори, сволочь, где деньги? – прокричал Поликарпенко. – Деньги где, отвечай! Доллары где? Драгоценности?… Сейф у тебя где, гад? Давайте-ка, ребята, отходите его хорошенько, пусть у него язык развяжется.

Бритоголовые с толстыми цепями на бычьих шеях били его битами, железными прутами арматуры… Добивали ногами. Он уже не чувствовал боли, видел только, что всё перед ним заливается кровью.

Из дома выносили даже ношеную одежду и продукты из холодильника. Забрали всех кур, увели корову и машину из гаража со всеми запчастями. Поликарпенко лично обошёл весь дом, проверяя, не осталось ли что. Сняли люстры.

– Что с этим? – спросил он, показывая на тело Петра Пантелеевича.

– Готов, – ответил один из банды.

– Заканчивайте – коротко скомандовал Поликарпенко.

Братки прошлись по всем комнатам, облили все стены и пол бензином. Уходя, чиркнули спичкой. Всё мгновенно занялось пламенем.

Уже отъехав на приличное расстояние, они с восхищением смотрели на горящий столб огня в ночи.

– Хорошо горит, – удовлетворённо сказал Поликарпенко. – Молодцы, ребята, классно сегодня поработали.

* * *

Утром Нина Захаровна ехала в пригородном автобусе. Там только и разговоров было, что о нападении на чей-то дом и страшный пожар. У неё не было никакого предчувствия. И только подъехав к своему дому, она поняла, что сгорел её дом. С криком она бросилась искать мужа. Она увидела его лежащим на улице недалеко от входа. Она кинулась к нему, окровавленному, в обуглившейся, закопченной одежде… Он был жив. Оказывается, спортивная закалка, природная выносливость и жажда жизни сделали своё дело. Очнувшись в горящем доме недалеко от дверей, он усилием воли заставил себя переползти через порог и отползти как можно дальше от пожара. Этим он спас себе жизнь.