Роза восторга - [165]

Она нервно стала грызть и без того обкусанный ноготь. Некоторые ногти были уже обкусаны до основания: таким образом Изабелла пыталась отвлечь свое внимание. Когда это не помогло, она вскочила с постели и стала нервно ходить по комнате, как сумасшедшая, теребя надетое платье, пока шелковый материал не повис клочьями.

Несколько раз она ловила свое отражение в зеркале, но оно ей ни о чем не говорило. Изабелла не узнавала эту изможденную женщину со впалыми щеками и диким взглядом, которая смотрела на нее из зеркала.

Быстрыми нервными движениями она открывала бутылочки духов, которые стояли у нее на столике, но в тех флаконах не было того, что ее бы заинтересовало и, всхлипнув от ярости и отчаяния, она смахнула их на пол.

– Спокойствие, спокойствие, сеньора, – сказал лорд Монтекатини, наконец, появляясь в комнате. – Стеклодув в Венеции долго трудился, чтобы создать эти хрустальные сокровища. А вы заодно мгновение угробили всю его работу.

– Мне наплевать! – вызывающе бросила Изабелла, с ненавистью и презрением глядя на его искалеченное лицо, все покрытое струпьями. – Принесли?

– Спокойствие, сеньора, вам нужно научиться быть спокойной, – пожурил Изабеллу граф, желая продлить ее муки. – Придет время, и вы получите, что хотите.

Граф медленно потянулся к карману и вынул небольшой мешочек. Потом подошел к столу, прилагая большие усилия, чтобы не взглянуть на себя в зеркало, мимо которого проходил. Он остался жив, да, но ведь смысл его жизни заключался в лице, которое теперь было покалечено. Теперь Монтекатини не мог смотреть на себя в зеркало, хотя всех заставлял на него смотреть. Он нещадно избивал людей, посмевших отводить взгляд от его отвратительного лица. Теперь о нем никогда не будут говорить как о красавце. Граф никогда не познает больше сладости восхищения, которое вызывало его красивое лицо, когда он ухаживал за любовником. В этом виноваты Тремейны! Если бы не они, его жизнь не была бы разрушена!

Для Изабеллы каждая секунда казалась часом, пока граф наливал в бокал темно-красную жидкость. Это было очень крепкое вино, которое приготовлялось из вскипевшего бургундского вина, смешанного с бренди. Отпив несколько глотков и убедившись, что вино не кислое, он достал мешочек и высыпал его содержимое в бокал. Густой порошок держался несколько секунд на поверхности жидкости, а потом опустился на дно бокала. Когда итальянец перемешал вино, кристаллики растворились.

Наконец, с улыбкой, исказившей и без того уродливое лицо, лорд Монтекатини повернулся и протянул бокал Изабелле. Она с жадностью осушила бокал, утолив свою жажду в этом зелье.

Вскоре Изабелла перенеслась в страну грез, в которой она теперь жила. Медленное томление появилось во всем теле, успокаивая натянутые нервы, и она посмеялась над глупой женщиной, которая только что ходила по комнате и напрасно тратила энергию. Теперь, лежа на кровати, Изабелла смутно осматривала комнату, в которой была заключена. Потолок был темным, и на нем были видны перекрытия, но ей казалось, что крыши вообще не было, а был лишь столб света, поднимающийся в небо и переливающийся всеми цветами радуги. Она видела себя парящей в этом сверкающем калейдоскопе, ощущала себя бестелесной невесомой субстанцией, богиней, которая сверху смотрит на простых смертных и смеется. Изабелла еще раз хихикнула. Ее тело было инертным и безвольным. Сонно зевнув, она подумала о том, почему у нее слипаются веки. Девушка ощущала себя богиней, а богине вообще не нужны были ресницы. Она вяло подняла отяжелевшую руку и бесцельно помахала ею. Наконец, ей удалось ценой невероятных усилий дернуть себя за ресницы на одном глазу. Но попытка оторвать их была тщетной, и Изабелла отказалась от нее. Это оказалось пустой тратой энергии. Гораздо интереснее было рассматривать вверху ангелов-херувимов, которые появлялись в потоке света и играли на арфах и рожках. Вначале она судорожно аплодировала им, а потом рассмеялась, как идиотка. Лорд Монтекатини, наблюдавший за ней, при этом скорчил гримасу.

«Какая отвратительная сучка! Не могу дождаться, когда этот уэльский ублюдок увидит свою Розу Восторга!» Да, граф решил, что сделал правильный выбор. Это было великолепной местью. Никакая другая форма отмщения из тех, которые он перебрал и отбросил, не сослужила бы так великолепно! Он вначале подумал, что можно отдать Изабеллу на развлечение своим людям, но сможет ли Воррик свою жену отвергнуть, если будет знать, что ее заставили это сделать? Только не граф! Гордый и ревнивый, может быть, и отвергнет, но лорд Хокхарст любил свою жену по-настоящему, и тот факт, что ее познали другие мужчины путем насилия, не убьет любовь. Граф Монтекатини хотел обезобразить до неузнаваемости лицо Изабеллы, как его собственное, но эту мысль он тоже оставил: Воррик любил жену за ее душу и сердце, и лишение ее красоты любовь не убьет: Итальянец хотел убить девушку, но тоже отказался от этой затеи. Он хотел ее убить, но только тогда, когда граф Хокхарст будет в его распоряжении, чтобы он сам стал свидетелем смерти своей жены, не имея возможности ей помочь.

Да, лучшим способом отмщения Монтекатини посчитал превращение Изабеллы в наркоманку. Какой мужчина станет любить женщину, которая предпочитает сладкий маковый нектар больше, чем его самого? Она не устоит ни перед чем, чтобы добыть себе это зелье, и даже не дрогнет, видя его муки.