Роза восторга - [157]

Изабелла высокомерно вскинула голову, чтобы он не смог догадаться о ее страхе.

– Это изнасилование, милорд, – тихо сказала она.

– Может быть, – согласился Воррик, – но именно это я сказал тебе в нашу первую брачную ночь: хочешь ты или нет, но я все равно тебя возьму.

И он это сделал, хотя Изабелла сопротивлялась ему в ту ночь. Но через несколько месяцев, когда его терпение, наконец, иссякло, он, как и предупреждал ее, пришел и силой взял то, что ему по праву принадлежало.

Изабелла не могла сопротивляться, она никогда с ним этого не умела. Ее хрупкое сопротивляющееся тело было подобно иве, которая склонялась при сильном ветре. Она знала, что должна склониться, иначе он ее сломает. Одного взгляда на его страдающее лицо было достаточно, чтобы это понять. Муж хотел ее – любой ценой – и отбросил свою гордость, чтобы получить возлюбленную.

Однако, Изабелла сопротивлялась, заставляя себя думать о Гиле и о том, как он умер, что брат пострадал от рук Воррика, тех самых рук, которые держали ее руки за спиной, медленно ползли по телу, нетерпеливо выдергивая шнуровку платья и мягкий материал нижнего белья.

– Нет, – прошептала Изабелла, – нет.

Но даже в ее собственных ушах эти слова прозвучали, как слабый стон удовольствия, полученного от ласк мужа. Она тут же поняла, что пропала.

Время остановилось. Воррик смотрел на нее, замечая все мельчайшие детали: спутанную копну её серебристых волос, бездонный омут серо-зеленых глаз, темные тени-полумесяцы от её длинных ресниц на розовых щеках, когда она закрыла глаза, пытаясь уйти от его проницательного взгляда, тонкий прямой нос, ноздри, слегка раздувающиеся от гнева и пробуждающейся страсти, трепетные губы, пульсирующая ямочка на шее…

Взгляд янтарных глаз Воррика скользнул ниже, к лифу, который только что расшнуровал, обнажив цветущие холмики округлой груди, которая быстро вздымалась, чувствуя его близость. Как изголодавшийся мужчина он наслаждался этим зрелищем, предвкушая предстоящее пиршество. Когда Изабелла снова попыталась сопротивляться ему, он схватил прядь серебристых струящихся волос и приблизил ее к себе. Его губы сомкнулись на ее губах так нежно, что этот поцелуй застал Изабеллу врасплох. Боже, как давно она не чувствовала его губ? У нее закружилась голова, и земля поплыла из-под ног. Его язык, страстно очертив ее беззащитные губы, приоткрыл их, чтобы ворваться внутрь. Язык мужа продолжал свою атаку в поиске всех укромных уголков, пока, наконец, она не стала отвечать на его поцелуй, пока не почувствовала, что тает в его объятиях.

Изабелла смутно попыталась подумать о брате и о том, как он умер, но воспоминание, как туман, рассеялось, изгоняемое поцелуями мужа, пока у нее внутри не образовался вакуум от тоски по нему и желания, от потребности ощутить его в себе. Она, как во сне, попыталась преодолеть в себе это ощущение, попробовала освободиться от объятий Воррика, но он лишь крепче обнял ее.

Девушку захлестнул поток эмоций, когда его рот требовательно сомкнулся на ее губах. Изабелла задохнулась от возмущения и желания одновременно. Она уже не могла отвергнуть Воррика – своего мужа, свою истинную любовь. Ее предательское тело подалось ему навстречу, превращаясь в расплавленную лаву, когда он гладил и ласкал ее, прикасаясь в тех местах, где ни один мужчина никогда не трогал ее и никогда не дотронется. Сердце Изабеллы с бешеной скоростью забилось в груди. Пульс в ямочке на шее затрепетал подобно крыльям бабочки, когда Воррик поцеловал жену, поласкал языком эту ямочку, слегка покусывая зубами.

Изабелла в полузабытьи попыталась еще раз избавиться от этого наваждения, но Воррик снова и снова опалял ее поцелуями, пока до последней капли не вытеснил сопротивление из ее тела. Воррик нежно и страстно целовал щеки, глаза, волосы, губы, шею любимой. Нервы ее были натянуты, как струны, она покрылась испариной, а тело нестерпимо жаждало его.

– Любимая, – хрипло прошептал Воррик, и жена слегка задрожала и простонала от этих слов, – любимая. – Он говорил ей что-то на уэльском языке, но его слова Изабелла понимала лишь наполовину. Ей так и не удалось постичь этот странный язык, но сейчас его слова в переводе не нуждались: смысл их был ей понятен. Это был язык любви – их любви.

Изабелла тонула, умирала и одновременно оживала, что не могла поверить в это. Она превратилась в источник разных ощущений, чувственных эмоций, трепетавших рядом с ним, и уже не способна была думать. Изабелла могла только вдыхать, вкушать, осязать и не сразу поняла, что Воррик отпустил ее руки, предоставив им свободу, которую они так желали получить. Она даже не осознавала, что ее пальцы поползли вверх и переплелись с прядями пышных каштановых волос табачного оттенка. Ее руки обняли его за шею и привлекли поближе, когда он прикоснулся к ее лебединой шее, выгнувшейся ему навстречу, и Изабелла слегка вздрогнула от восторга и страха. Его поцелуи заставили ее почувствовать себя совершенно беззащитной перед ним. Могли ли эти зубы, что так нежно покусывали шею, впиться в ее плоть и перегрызть ей горло? Может быть, эти руки, которые так нежно и страстно ласкали, могли с такой же легкостью вырвать жизнь из ее тела?