Роза восторга - [158]

Воррик, как будто догадавшись о мыслях жены, властно сжал ее.

– Моя, – прошептал он, – ты навсегда моя.

При этих словах Изабелла вздрогнула. Сила, которую она чувствовала в нем, ошеломила ее, кружила голову, возбуждала в ней те дикие необузданные эмоции, которые не усмирит ни одна цивилизация. Плоть горела в огне, и этот жар окутывал теплом и сладостным блеском с запахом белых роз, который так нравился Воррику. Их губы снова встретились, пробуя и поглощая друг друга. У Изабеллы подкосились ноги, и если бы не сильные объятия Воррика, она бы упала.

Потихоньку, незаметно, вся одежда спадала с нее с такой легкостью, как вздох, вырывающийся из ее тела. Одежда водоворотом сатина падала на пол к ее ногам до тех пор, пока Изабелла не оказалась совершенно нагой в его объятиях, – маленькая прекрасная богиня, которую готовы были бесконечно боготворить его руки и губы.

Глаза Воррика поглощали ее тело целиком. Он приходил в восторг только от прикосновения к ее упругой и мягкой коже, к которой он так долго не прикасался. Воррик резко вздохнул, вспоминая каждый изгиб ее тела, каждый уголок, который он называл своим.

Его. Только его. Навсегда его. Он никогда не позволит ей уйти. Даже в том случае, если Изабелла возненавидит его на всю оставшуюся жизнь, граф никогда не позволит, чтобы его любимая принадлежала другому. Его лесная нимфа, его русалка, которая околдовала своими бездонными серо-зелеными глазами, очаровала, как Сирена[16] своими песнями, невидимыми волшебными нитями так крепко привязала Воррика к себе. Он любил Изабеллу и она была его. Только это и имело значение.

Воррик наслаждался, лаская ее грудь, эти, словно вылепленные из гипса, округлости, которые всегда его так зачаровывали. Они были, как мрамор, настолько прозрачные, что он видел прожилки, по которым текла кровь Изабеллы. Их розовые почки расцветали и набухали, когда его ладони накрывали их, поглаживая по крошечным бутонам с чувственной медлительностью. От этих крошечных бутонов во все стороны разливались волны удовольствия. На мгновение Изабелла почувствовала внутреннее волнение, трепет в груди и сладостное ощущение, когда Воррик нежно провел пальцами по ее отвердевшим бутонам, от чего они поднялись еще выше. Его рот накрыл набухший сосок, а язык обвился вокруг него, от чего Изабелла невольно подалась вперед, предоставляя свое тело во власть его губам, пальцам, желая большего наслаждения. Она чувствовала, как ее соски сморщились, а потом еще больше напряглись, когда он снова и снова возбуждал их, пока ее не захватило страстное желание. Его рот метнулся по груди, потом нашел другую грудь, объяв ее пламенем, распалив тлеющие угольки. Девушка уже поддалась той дикой страсти, которая когтями разрывала ее тело.

Глубоко, где-то внутри ее женского начала зажглось пламя, разраставшееся до тех пор, пока не превратилось в пожарище. Ей отчаянно хотелось, чтобы он его погасил. Она до боли хотела, чтобы он вошел в нее, но он все еще продолжал целовать, едва касаясь невесомыми и легкими, как облачки, губами ее живота, мучительно подогревая закипающее в ней желание. Воррик медленно опустился перед ней на колени, потом взял ее за бедра и привлек ближе. Языком он нащупал пупок, от чего она рассмеялась хриплым гортанным смехом. Ей было щекотно, и это одновременно ее возбуждало. Изабеллу очень радовало то, как он любит ее. Как хорошо было снова смеяться – даже если это ненадолго – с человеком, которого она любила, с человеком, который любил ее. Изабелла не понимала, как ей этого не хватало. Муж, смеясь, посмотрел на нее, и янтарные глаза зажглись нежностью, но она увидела, как боль и время наложили отпечаток на его лицо в виде глубоких морщин возле глаз, и ее серо-зеленые глаза опечалились. Воспоминания прошлого ушли и они снова перенеслись в настоящее.

Глаза Воррика слегка потемнели от печали и еще от чего-то, когда его руки сжали ее бедра, затем скользнули вниз по ногам, лаская их плавные изгибы, потом снова вверх-вниз, пока, наконец, он не развел ее ноги. Пальцы неторопливо скользили по внутренней поверхности бедер, и Изабелла задрожала от страстного желания, которого не могла скрыть.

Слегка вскрикнув, она схватила его руки, и Воррик радостно и торжествующе засмеялся.

Мучительно медленно он находил ее заветные складки, которые скрывались под мягкими и пушистыми завитками, вьющимися между ног. Он нежно и ритмично стал ласкать влажную теплую плоть, которая добровольно открылась ему. Наконец, его пальцы нашли темную пещеру, которая так манила и привлекала его. Его дыхание участилось вместе с ее собственным, когда он начал исследовать теплую бездну, которая дрожала от желания. От этого ему страстно захотелось вторгнуться внутрь, посадить свое семя в эту благодатную почву. Воррик чувствовал, что Изабелла дрожит от удовольствия. – Его губы охватили один из ее бутонов, которые он только что возбуждал, язык обрушился на него и ласкал все быстрее и быстрее, от чего лепестки сначала развернулись и тут же сжались. Изабелла задыхалась в сладком экстазе, расцветающем внутри ее.

Изабелла издала глубокий животный крик – низкий стон, свидетельствующий от том, что женщина сдается. Она прижала его к себе в отчаянном желании. Не помня себя, она дрожала, выгибаясь, и, наконец, свободно вздохнула от удовольствия и стихла.