Роза - [17]

— У шахтеров принято, чтобы похороны были торжественными, — проговорил редактор. — А об этих похоронах писали даже в «Иллюстрейтед Лондон ньюс». Пока что это самая крупная в этом году катастрофа. К ней колоссальный интерес. Да вы, наверное, и сами о ней читали.

— Нет, — ответил Блэар.

— Как это? О ней все читали.

— А у вас не сохранилось номера за тот день?

Мужчина выдвинул объемистый ящик, на поперечных планках которого висели газеты:

— Вот, здесь почти дословный отчет о проведенном тогда расследовании. Если вам нужно что-то большее, то придется ждать итогового доклада Шахтной инспекции. Почему-то ваше лицо кажется мне знакомым.

Блэар бегло перелистал газеты. Сам взрыв на шахте Хэнни его нисколько не интересовал, но в тех же выпусках, где описывались катастрофы, спасательные работы и последующее расследование, могли оказаться и сообщения, как-то связанные с Джоном Мэйпоулом: ведь все эти газеты вышли уже после его исчезновения.

И действительно, в номере за 10 марта, например, было напечатано: «Несмотря на отсутствие преподобного Мэйпоула, заседание попечителей „Дома одиноких женщин, падших впервые“ все же состоится. Полагают, что преподобному Мэйпоулу пришлось внезапно уехать по срочным семейным делам».

В газете за 7 февраля говорилось: «Преподобный Чабб отслужил заупокойную по душам прихожан, трагически погибших в результате взрыва на шахте Хэнни. Теперь их души уже с Богом. Он также обратился к собравшимся в церкви с призывом молиться за жизнь викария церкви, преподобного Мэйпоула, о котором ничего не известно на протяжении вот уже двух недель».

И в выпуске за 23 февраля: «Церковь Всех Святых: 21 — Церковь Святой Елены: 6. Добытую двумя проходами Уильяма Джейксона победу посвятили преподобному Джону Мэйпоулу».

Все остальные материалы в газетах посвящались катастрофе. Одна из иллюстраций — выгравированный рисунок — изображала спасателей, собравшихся у подножия шахтного копра, на вершине которого была прикреплена как украшение ланкастерская роза[15].

— Можно мне это купить?

— Да, конечно. Мы делали тогда специальные выпуски.

— Я заплачу за джентльмена, — проговорил Леверетт.

— И еще, пожалуйста, блокнот, красные и черные чернила и самую хорошую местную карту, какая у вас есть, — добавил Блэар.

— Издание Картографического управления подойдет?

— Отлично.

Редактор заворачивал покупки, не сводя глаз с Блэара.

— Взрыв на шахте Хэнни стал тогда главной новостью. Благодаря таким вот событиям Уиган и помечают на картах.

Уже направляясь к выходу, Блэар заметил среди выставленных для продажи книг одну, озаглавленную «Ниггер Блэар»; на обложке был изображен он сам, стреляющий в гориллу. Правда, усов у него никогда в жизни не было и ни одной живой гориллы видеть ему не приходилось. Но его фетровая шляпа с мягкими и широкими, опущенными вниз полями была нарисована верно.

Незнакомую местность лучше всего рассматривать с какой-либо высокой точки. Блэар залез на колокольню приходской церкви и через откидной люк выбрался на самую верхнюю, открытую площадку, спугнув при этом сидевших на карнизах и лепных украшениях голубей. Вслед за ним с трудом выбрался и Леверетт, едва протиснув через люк долговязое тело и попутно набрав на свой баулер грязь и перья. Хотя день уже близился к середине, небо оставалось маслянисто-серым, как в сумерки. Стоило только Блэару развернуть карту, как она на глазах начала покрываться мелкими частичками грязи и копоти.

Блэар любил карты. Ему доставляли удовольствие сами слова «широта», «долгота», «высота». Нравилось ощущать, что при помощи всего лишь секстанта и любых приличных часов он может измерить угол солнца над горизонтом и тем самым определить свое местонахождение в любой точке земного шара, а потом, пользуясь одним только транспортиром, нанести свое положение на карту, причем с такой точностью, что любой другой человек, воспользовавшись его картой, сумеет воспроизвести проделанный им путь и прийти в ту же самую точку, не отклонившись от нее ни на дюйм расстояния, ни на секунду широты или долготы. Блэар любил топографию, любил изгибы и складки местности, переходы отмелей в горы, а гор — в цепи островов. Ему нравились непостоянство планеты, ее способность к переменам: где-то непрерывно размывало берега, где-то на совершенно ровном месте вдруг начинали извергаться вулканы, реки меняли свои русла. Безусловно, карта не более чем слепок какого-то одного мгновения во всем этом непрерывном движении, но в этом своем качестве она была подлинным произведением искусства.

— Что это вы делаете? — спросил Леверетт.

Блэар достал из замшевого футляра раздвижную подзорную трубу немецкой работы, она была, бесспорно, единственной по-настоящему ценной вещью из всего принадлежавшего ему имущества. Очень медленно он сделал полный оборот на 360 градусов, отметив про себя, где находится солнце, и непрерывно сверяясь с компасом.

— Разбираюсь, где что. На карте север не помечен, но, думаю, теперь я знаю, где он. — С этими словами Блэар провел на карте стрелу и про себя отметил, что действие это доставило ему небольшое, но явственное удовольствие.