Рой Кин - Автобиография - [22]

футболисты выходили из раздевалки. И не только на «Олд Траффорд», но и на их стадионах. Аура

«Манчестер Юнайтед» была весьма мощной, да и перевес сил на поле также был в нашу сторону.

В наши первые семь матчей чемпионата в тот сезон мы пропустили лишь четыре гола. Петер Шмейхель

безраздельно властвовал в штрафной. Стив Брюс и Гари Паллистер не давали соперникам спуску. Пол

Паркер и Денис Ирвин могли защищаться и начинать атаки. Я, Инс и Робсон не собирались уступать

середину поля. А в нападении мы имели скоростных форвардов в лице Гиггза и Канчельскиса. Марк

Хьюз великолепно обращался с мячом и легко поражал цель. Эрик Кантона завершал собою этот

полный боекомплект.

Кантона пришел в команду в середине предыдущего сезона, когда после двадцати шести лет без

чемпионства «Манчестер Юнайтед» отчаянно боролся за победу в премьер-лиге. Он делал свое дело,

успокаивая своим присутствием в важных матчах, и забил девять голов, которые помогли Алексу

Фергюсону завоевать свой первый чемпионский титул. «Юнайтед» получил Кантону почти задарма —

1,2 миллиона фунтов, когда тот поссорился с Говардом Уилкинсоном в «Лидсе». Он играл за множество

клубов, но нигде не мог остаться надолго. Теперь же он нашел себе новый дом. Но и здесь он не мог

успокоиться и делал все по-своему, показывая, что ему на все наплевать.

Мне было интересно узнать об Эрике побольше, когда я пришел в «Юнайтед». О загадочной личности

Кантоны говорили все, особенно после того, как «Юнайтед» выиграл чемпионат. Мне он сразу

понравился. Да, он отличался от других. Он старался делать свои упражнения на тренировках, что ему

позволяли Алекс Фергюсон и Брайан Кидд. Он занимался разминкой по-своему, а после игр «пять на

пять» оставался, чтобы отточить свое мастерство при взятии ворот соперника. Он и Петер Шмейхель

испытывали друг к другу неприязнь. Пару раз в ход шли кулаки.

За мистической личиной скрывался настоящий профессионал, весьма серьезно относящийся к своему

футболу, имеющий обширные знания об игре. С поднятым воротничком, прямой осанкой и грудью

навыкат, он врывался на поле, как будто это чертово место принадлежало только ему. Любое поле, но в

особенности «Олд Траффорд». Это была его сцена. Он ее любил, а болельщики обожали его.

Игроки тоже любили его, и для этого было множество причин, самая важная из которых заключалась в

том, что он делал свое дело. Его укус в завершающей стадии атак был смертельным. Он не всегда

возвращался назад, когда мы боролись за мяч. Нередко мы ругали его за это. Безусловно, мы больше,

чем нужно, бегали и отрабатывали за него. Но вскоре, когда почти наступало отчаяние — что ему

незамедлительно передавалось, — Эрик словно по волшебству разворачивал игру на 180 градусов в

нужном для нас направлении. Он использовал полушанс — и бац — мяч в сетке! Я никогда не видел,

чтобы кто-то забивал такие голы (и до сих пор не вижу). На поле Эрик играл свою роль. Да, он не был

похож на остальных, но был чертовски великолепен. И не только, когда забивал победные голы. Ты мог

отпасовать ему мяч в любой ситуации, и он мог его удержать — он был необычайно силен — и затем

точно возвратить мяч тебе. Он забил столько же, сколько сделал голевых передач.

За пределами поля Эрик также идеально исполнял свою роль. Я не удивлен, что он стал сниматься в

кино. Публика приписывала ему свойства темпераментной примадонны, но на самом деле он был лишь

одним из нас. Для незнакомцев он всегда напускал на себя завесу таинственности — это была его игра, особенно с представителями прессы. В ответ на вопросы болельщиков и журналистов Эрик пожимал

плечами и притворялся ничего не понимающим.

Он хорошо говорил по-английски. Его познания в языке впечатляли, особенно, когда дело доходило до

ругательств. С нами он был веселым, любил выпить скорее шампанское, чем «Хайнекен», и был

компанейским приятелем. Эрик был отличным парнем, одним из лучших — он всегда говорил

начистоту, без обиняков. Его маской стало поведение эксцентричного и одинокого молодого человека.

И таковым он частично хотел казаться.

К концу октября мы уверенно возглавляли премьер-лигу. Но мне не нравилась моя игра. Одной из

причин этого было растяжение подколенного сустава, которое постоянно меня терзало. Я всегда был

готов играть через боль по эгоистическим соображениям: из-за травм я не хотел терять свое место ни в

какой команде.

В «Юнайтед» такие мысли были особенно своевременны. Я все еще боролся за место в основе с

Брайаном Робсоном и Полом Инсом. После трех месяцев я был уверен только в том, что наша команда

была хороша, но могла стать еще лучше. Я не был единственным футболистом, сознававшим, что в

составе юношеской команды клуба, выигравшей молодежный Кубок в 1992 и 1993 годах, есть

несколько футболистов, которые вскоре будут настойчиво пробиваться в основной состав. Молодые

игроки, включая Гари и Фила Невиллов, Дэвида Бекхэма, Ники Батта и Пола Скоулза, уже стали

известны, и о них повсюду говорили. Время докажет, что эти разговоры были далеко не досужими.

Алекс Фергюсон ясно дал понять, подписывая со мною контракт, что успех в Европе является для клуба

первейшей задачей. Европа была источником триумфа и трагедии для «Юнайтед». Он стал первым