Российский хадж. Империя и паломничество в Мекку - [19]

.

Вице-консул Телатинидис, предлагая услуги российским мусульманским паломникам и регистрируя их паспорта в своем вице-консульстве, имел возможность собирать данные о потоке паломников с Кавказа, в некотором смысле занимаясь разведкой. Он хранил подробные сведения о паломниках, приходивших к нему за помощью, – записывал имя, возраст, номер паспорта (если таковой был) и место жительства, – и писал ежеквартальные отчеты о потоке паломников, которые переправлял Воронцову через русское посольство в Константинополе. Эти отчеты снабжали Воронцова и власти на Кавказе ценной информацией о русских подданных – мусульманах, находящихся под их управлением: о географии заграничных маршрутов хаджа, о знатных мусульманах, с которыми паломники встречались в Дамаске, об отношении к ним османских знатных персон, о грабежах, нападениях на паломников, об их смертях в пути и о статусе их имущества100.

Базили, работая в близком контакте с Телатинидисом, предоставлял услуги российским паломникам в Дамаске, конкурируя с османскими чиновниками и учреждениями, с организованными вокруг хаджа сетями, с местной индустрией услуг для хаджа и в некоторой степени замещая их. Он предлагал паломникам отдавать деньги и ценности на сохранение в дамасское вице-консульство. Также он рекламировал услуги вице-консула по улаживанию наследственных дел тех многих паломников, которые умирали во время хаджа. В 1846 году Базили с удовлетворением отмечал «первый пример», когда паломники предпочли обратиться к русскому вице-консулу, а не в исламский суд, в деле о наследстве русскоподданного паломника, умершего во время хаджа. Этот паломник, родом с Северного Кавказа, умер в Дамаске до выхода паломнического каравана, и Телатинидис вел его дело. Он забрал в консульство имущество покойного и договорился со знатными лицами из его попутчиков, что передаст имущество законным наследникам согласно исламскому праву. Базили писал, что паломники «по своей инициативе» добивались вмешательства Телатинидиса, и видел в этом признак того, что они «доверяют больше ему, чем османским властям в Дамаске». Он отметил, что османские власти были раздосадованы потерей этой «традиционно выгодной» роли, но не могли не признать, что русский агент имеет законное право улаживать это дело101.

Веками служившие важным источником доходов для османского государства, дела о наследстве быстро стали для русских консульских чиновников одним из главных вопросов хаджа, а также частью системы услуг по экстерриториальной правовой защите русских подданных102. Напомним, что русский подданный Касым Мамад умер в Мекке в 1848 году, оставив нерешенным вопрос о судьбе крупной суммы денег, отданных на хранение дамасскому погонщику верблюдов, и в результате Базили и Телатинидис два года расследовали дело об этом имуществе. Архивный экземпляр дела о наследстве Мамада внезапно обрывается, так что мы не знаем, как оно в конце концов решилось и удалось ли наследникам получить те 300 рублей. Но, как бы то ни было, этот пример хорошо иллюстрирует реакцию мусульман на растущее участие России в событиях хаджа того времени. Судя по случаю с имуществом Мамада, к концу 1840-х годов мусульманские паломники регулярно обращались к русским консульским чиновникам в Сирии за помощью в делах о наследстве. Базили отмечал в переписке с другими чиновниками, что в прошлом вел «много» дел, подобных делу Касыма Мамада, и решал их быстро103.

Впрочем, ясно и то, что многие мусульмане по-прежнему опирались на османские структуры и избегали русского консульства или обращались в него только в случае серьезных проблем. Дело Мамада отняло у Базили так много времени – почти два года, – потому что ни он, ни Телатинидис не имели никаких документов об этом человеке. Мамад не зарегистрировался в вице-консульстве по приезде в Дамаск и оставил свои деньги у османского погонщика верблюдов, а не у вице-консула. Базили жаловался послу Титову, что им с дамасским вице-консулом очень трудно защищать права российских мусульман, если те не регистрируют в консульстве свои платежи и сделки. Базили был огорчен, что многие мусульмане до сих пор не регистрируются в русских консульствах в Алеппо и Дамаске, учрежденных «для защиты интересов русских подданных», и многие не извещают консулов о своих деловых и торговых предприятиях. Из-за этого Базили было трудно разбирать такие дела, как случай Мамада, – требовавшие длительных расследований, которые дорого обходились русским консульствам104.

Царские чиновники на Кавказе желали побудить мусульман совершать хадж через официальные российские каналы – получая паспорта и регистрируясь в заграничных консульствах – и всерьез восприняли жалобы Базили. Они решили, что многие мусульмане не регистрируют своих сделок у русских консулов из-за незнания об этой «необходимой формальности», и постарались лучше информировать отъезжающих паломников о доступных консульских услугах и о том, как важно доводить до сведения русского консула или агента информацию о своем местопребывании и сделках с османскими подданными. В 1851 году наместник Кавказа приказал своим подчиненным требовать с мусульман, выезжающих в Персию и Османскую империю, чтобы те привлекали к своим сделкам русских консульских агентов, и этот приказ был также направлен русским дипломатическим служащим в Персии и послу в Константинополе