Российский хадж. Империя и паломничество в Мекку - [16]
Занимаясь делом дагестанских паломников, Базили исполнял свой долг русского консула по обеспечению дипломатической защиты подданных царя на османской территории. Согласно мирным договорам XVIII века («капитуляциям») Россия, как и другие европейские страны, была вправе открывать консульства на османской территории «повсюду, где имеет интересы», и ее подданные обладали экстерриториальными привилегиями81. В частности, они были свободны от османских налогов и законов. Ученые чаще всего вспоминают об этих договорах в связи с православными подданными России, но в действительности «капитуляции» относились ко всем русским подданным на османской территории, независимо от религии. Согласно османским источникам, некоторые российские мусульмане начали пользоваться этими привилегиями, как только получили их в конце XVIII века. В османских архивах хранятся прошения от русского посла в Константинополе в защиту российских мусульман, которые жаловались на притеснения со стороны османских чиновников во время хаджа82. Базили в качестве бейрутского консула регулярно предоставлял юридическую помощь русским подданным всех вероисповеданий, поддерживал их перед османской властью, когда они бывали жертвами преступлений, и выступал арбитром в их финансовых сделках с османскими подданными.
Но все же видно, что ради этих паломников с Северного Кавказа Базили предпринял экстраординарные усилия. Он помогал им, хотя у них не было документов, подтверждающих русское подданство, и вопреки тому, что они пренебрегли предупреждениями со стороны царских чиновников об опасности хаджа в этом году – «через воюющую страну». А его настойчивые требования выследить и наказать разбойников-бедуинов, хотя и привели к успеху, дорого обошлись османским властям в Дамаске. Ближе к концу этой истории раздраженный Неджиб-паша жаловался Базили, что тот «вышел далеко за пределы своих обязанностей» и расследование уже стоило османскому правительству гораздо больше, чем паломники потеряли при нападении83.
Из переписки по этому делу видно, что Базили усматривал в поддержке дагестанских паломников стратегический интерес. Он написал Титову, что «расточал» заботу о них отчасти потому, что они принадлежали к «дому прославленного Аслан-хана, князя Казикумуха в Дагестане»84. Базили хорошо знал Кавказ. Перед назначением в Сирию он служил на Кавказе в комитете МИДа, созданном с целью разработки плана управления регионом. Он знал из первых рук, как русское правительство стремится усмирить восстания и установить контроль над преимущественно мусульманским Северным Кавказом, выявляя и кооптируя в русскую администрацию лояльную мусульманскую знать85. Внимание Базили к этому конкретному случаю и его письма Титову свидетельствуют о том, что, помогая этой группе паломников, он учитывал более общие интересы империи и что на его решение повлияли усилия, предпринимаемые в то время русским правительством для организации устойчивого управления на Кавказе.
Случай дагестанских паломников демонстрирует нам контуры нарождавшейся российской политики патроната над хаджем, основанной на новых сложных геополитических обстоятельствах и взаимных интересах русских чиновников на Кавказе и в Сирии и мусульман Кавказа. В период, когда Россия стремилась консолидировать свою власть на недавно завоеванном Кавказе и усилить влияние в османской Сирии, царские чиновники в обоих регионах стали считать, что поток паломников, связывающий эти территории, стратегически полезен и заслуживает культивации.
Русский главнокомандующий на Кавказе И.Г. Головин и его преемники в начале 1840-х годов начали выборочно поддерживать хадж, предоставляя паспорта и особые услуги – субсидии, дары, сопровождение, в некоторых случаях полную оплату хаджа – знатным мусульманам, выбравшим службу в русской администрации или поклявшимся в верности России86. Пример паломников из Казикумуха вписывается в эту модель патроната над хаджем как колониальной стратегии консолидации лояльности мусульман. В то же время за границей, в Сирии, Базили начал негласно расширять масштаб поддержки хаджа. Он нанял в Дамаске неофициального консульского агента, местного грекоязычного торговца по имени Леонидас Телатинидис, чтобы тот рекламировал услуги соседнего, бейрутского консульства паломникам с Кавказа, проезжавшим через город, и помогал им «устраивать дела»87.
Некоторые кавказские мусульмане с удовольствием ссылались на свой новый статус русских подданных и прибегали к услугам русской консульской сети в Сирии, но делали это, несомненно, из прагматических соображений. В период политической нестабильности в Сирии, когда османы неоднократно терпели неудачи с обеспечением традиционных маршрутов и охраной паломников, Базили и его агент в Дамаске предлагали последним поддержку, необходимую для совершения священного религиозного ритуала. Такие отношения были взаимовыгодны: предлагая паломникам государственную поддержку и позволяя обращаться в русское консульство, а не искать помощи у османских чиновников и институтов, Россия получала возможность лучше узнать, а то и проконтролировать поток паломников между Кавказом и османской территорией и обосновать усиление своего дипломатического присутствия в Сирии.
