Россия за рубежом - [36]

Вначале эти официальные, общеобразовательные курсы активно посещались, но по мере того, как молодые эмигранты расселялись по другим городам, необходимость в них отпала. С другой стороны, носившие менее формальный характер лекции, читавшиеся в больших аудиториях, сохраняли свою популярность и оставались заметным явлением в духовной жизни русского Берлина. Н. Бердяев и его коллеги-философы, высланные из Советского Союза в 1922 г., первоначально поселились в Берлине и основали с помощью ИМКА Свободную духовную и философскую академию. Академия организовывала лекции и дискуссии на религиозные и философские темы и пользовалась авторитетом в течение всего периода пребывания Бердяева в Берлине. Следует отметить, что и Русская академическая группа, и бердяевская Свободная академия позволили многим ученым-эмигрантам продолжать свою деятельность в Берлине даже после закрытия курсов. Благодаря своим связям, эти организации создавали официальные возможности для лекций Ф. Степуна, С. Франка и других¹⁵.

Русская академическая группа в Берлине начала выпуск специальных серий, в которых ее члены могли публиковать результаты своих исследований. Несколько томов трудов Академической группы, редактором которых был А. И. Каминка, являвшийся также соредактором (вместе с В. Набоковым и И. Гессеном) русскоязычной ежедневной газеты «Руль», представляют собой реальное доказательство творческой деятельности русских ученых в первые годы изгнания. Берлинская академическая группа активно способствовала проведению конференций, в которых принимали участие представители всех отделений группы, основанных во всех крупнейших центрах диаспоры. Первая подобная встреча прошла в Праге в 1923 г. Она не только восстановила связи между учеными, разделенными в течение долгого времени обстоятельствами и большими расстояниями, но и создала налаженную систему контактов и заложила основы сотрудничества для разработки нескольких проектов. Первая конференция показала всем, что русский научный мир в изгнании сохранил свое единство и намерен продолжать свою творческую деятельность за границей на благо русских эмигрантов и принявших их стран. Более того, пражская конференция подтвердила ответственность ее участников за судьбы молодого поколения и решимость помочь ему получить общее образование и содействовать его дальнейшему интеллектуальному развитию¹⁶.

Последнее стало возможным после того, как в 1922 г. президент Чехословакии Томаш Г. Масарик и чешское правительство предприняли так называемую Русскую акцию. Правительство не только было заинтересовано в том, чтобы помочь ученым-беженцам, — оно рассчитывало подготовить кадры для будущей России, очищенной от большевистской заразы. Масарик, как и многие другие, верил, что большевистское правительство падет в ближайшем будущем. Свою помощь чешское правительство рассматривало также как акт благодарности прежней России за оказанную ею поддержку национальных движений чехов, словаков и других славян. Сам Масарик учился, а затем преподавал в России; чешские легионеры, вернувшиеся домой через Сибирь, также испытывали симпатию и расположение к народу, который помог им освободиться из-под власти Австрии. Многие чешские солдаты женились на русских, например влиятельный консервативный политический деятель Карел Крамарж. Заручившись поддержкой своего правительства, в первую очередь Эдуарда Бенеша, министра иностранных дел молодой республики, Масарик выделил средства из фонда президентской канцелярии и получил дополнительную поддержку от американского посла Чарльза Крейна, который сам был женат на русской. Наконец, Всемирное христианское студенческое движение и ИМКА также оказали помощь, так как подобное мероприятие как нельзя лучше соответствовало их деятельности, направленной на поддержку студентов и профессоров и на возобновление ими нормальной деятельности после потрясений, пережитых в период революции, мировой и гражданской войн.

Русская акция включала организацию Русского университета с юридическим и гуманитарным факультетами и ряда специальных учреждений, например Экономического кабинета, призванного следить за тенденциями развития Советского Союза, и поддержку уже существующих, в частности Seminarium Kondakovianum*, специализировавшегося в области истории искусства и медиевистики. После того как Ленин выслал за границу более ста ученых, среди которых были такие светила, как историк А. Кизеветтер, философ Н. Лосский, экономист С. Прокопович, юрист П. Новгородцев, эти учреждения получили наряду с теми, кто уже находился за границей (Н. Кондаков, В. Мякотин), блестящие кадры — цвет русской дореволюционной науки. Чешское правительство установило 1000 стипендий (впоследствии их число было увеличено до 2000) для студентов-эмигрантов. Хотя стипендии были не очень большими, они позволяли студентам жить в современных общежитиях и питаться в студенческих столовых. Русские факультеты сами отбирали стипендиатов и несли ответственность за обучение студентов. Русские учебные заведения полностью признавались чешским министерством образования: они удостоверяли документы об образовании, полученные в дореволюционной России, и на основании результатов экзаменов выдавали собственные дипломы по образцу дипломов русских университетов до 1917 г. (представитель пражского Карлова университета входил во все экзаменационные и приемные комиссии, а также имел голос при назначении на преподавательские должности).