Россия за рубежом - [33]

.

Чтобы следить за последними событиями и тенденциями в развитии мировой системы образования, педагог и философ В. В. Зеньковский организовал Педагогическое бюро, первоначально располагавшееся в Праге, а затем переехавшее в Париж. Оно было призвано стать центром исследований и сбора материалов. Бюро установило тесные контакты со Свято-Сергиевским Богословским институтом и центром Христианского студенческого движения в Париже. Его деятельность не оказала такого влияния на Русское Зарубежье, как работа и публикации Ассоциации учителей-эмигрантов, однако Бюро обеспечило научную помощь усилиям эмиграции в области образования. Зеньковский основал также Бюро по религиозному образованию, которое оказывало помощь людям, главным образом мирянам, занимавшимся религиозным воспитанием детей, не охваченных деятельностью церковных приходов. В поддержке Бюро были созданы группы религиозного образования. Бюро непосредственно занималось религиозным воспитанием в летних лагерях, создаваемых Русским христианским студенческим движением. С помощью ИМКА и стипендии, полученной от фонда Рокфеллера, Зеньковский и его ученица Софья Куломзина предприняли поездку в Соединенные Штаты с целью изучения методов внешкольного религиозного воспитания¹⁰.

Теперь обратимся к краткому описанию школ Русского Зарубежья. Мы уже упоминали, что существовали учебные заведения всех трех ступеней: начальные, средние и высшие, но не везде все эти три ступени были представлены равномерно. Небольшие колонии эмигрантов могли позволить себе содержать лишь начальные школы, тогда как в больших центрах имелись учебные заведения всех трех уровней. Более того, мы не должны забывать о том, что демографическая ситуация в эмиграции была сложной, так что с течением времени рождавшиеся в эмиграции дети все чаще посылались в местные школы, получая дополнительное образование по «русским дисциплинам» вне ее стен. К сожалению, мы не располагаем полными и надежными статистическими данными, так как нам доступна только информация, собранная Земгором и относящаяся лишь к учебным заведениям, находившимся под его опекой¹¹.

Информация о начальном образовании в эмиграции не полна в значительной степени из-за того, что оно зачастую, в зависимости от сложившихся условий, получалось на дому (или в сиротских приютах) и носило неформальный характер. Со второй половины 20-х гг. большинство детей эмигрантов посещали начальные классы местных школ, а религиозное образование получали в церковных приходах. За редким исключением некоторых парижских и берлинских экспериментальных групп и школ, где велось обучение по системе Монтессори или Дьюи, начальное образование носило традиционный характер. Как правило, после 20-х гг. независимо от языка преподавания русские начальные школы продолжали существовать только в действительно больших, изолированных общинах русских беженцев, например, в Югославии. Задача начального образования везде состояла в том, чтобы прививать знание русского языка, обучая детей грамоте и катехизису. У нас мало сведений о преподавательском составе таких школ. По всей видимости, в большинстве случаев это были священник и его семья, как и в деревнях дореволюционной России, а иногда — добровольцы из числа мирян.

Основную роль в выполнении двойной задачи образования в эмиграции, обозначенной выше, играла средняя школа. На этой ступени образования дети были уже достаточно взрослыми для того, чтобы воспринять традицию, которую им предстояло сохранять, и усвоить навыки, которые должны были им пригодиться по-сле возвращения на родину. Как уже упоминалось, основная программа средних школ Русского Зарубежья копировала программы гимназий или реальных училищ дореволюционной России. Более широко, в соответствии с требованиями времени, изучались естественные науки. Программа была расширена также за счет изучения языка, истории, географии и литературы страны проживания.

Важнейшей проблемой, которая так и не была решена до конца, являлось финансирование средних школ. Исключение составляли Чехословакия (Тржебов) и Югославия (Белград), где школы получили полное признание властей и финансировались наравне с местными учебными заведениями. В приграничных государствах, прежде всего в Латвии, школы эмигрантов были приравнены к школам русского этнического меньшинства и рассматривались как часть государственной системы образования. Они подчинялись отделу национальных меньшинств в министерстве образования, который занимался приемом на работу учителей и финансированием школ. В других местах эмигрантские школы вынуждены были вести борьбу за существование в одиночку, получая, да и то далеко не всегда, лишь минимальную помощь от местных властей. Так было в Берлине, где министерство образования Пруссии выделяло субсидии русской гимназии. В Париже была основана средняя школа для девочек, директором которой была сестра В. А. Маклакова. Финансовую поддержку ей в течение всего изучаемого периода оказывала жена нефтяного магната леди Деттердинг, русская по происхождению. Ни одна из этих школ не могла существовать без взимания платы за обучение, хотя ряд стипендий и выделялся: посещать их могли дети из семей, имевших прочный материальный достаток. Высокая плата за обучение являлась заметным препятствием для развития русских школ, поскольку местные школы были гораздо дешевле (среднее образование в Европе почти везде было платным: во Франции плата была отменена только в 1932 г. )