Россия на Дунае. Империя, элиты и политика реформ в Молдавии и Валахии, 1812—1834 - [20]

.

В то же время не стоит недооценивать новизну назначения Гавриила в 1808 году, в том числе и потому, что он впервые сосредоточил в своих руках верховную духовную власть в обоих княжествах[196]. Так же как и сосредоточие верховной светской власти в руках сенатора, председательствующего в диванах, временная интеграция их церковной иерархии способствовала дальнейшему институциональному сближению Молдавии и Валахии, которое в конце концов сделало возможным их объединение в 1859 году. Нововведения последовали сразу же после первой инспекционной поездки экзарха, выявившей многочисленные беспорядки в церковном устройстве. Прежде всего, экзарх Гавриил создал консисторию – коллегиальный орган, составленный из лучших представителей местного духовенства, который должен был исполнять функции церковного суда и вести протоколы своих заседаний и решений. Гавриил также назначил особых церковных надзирателей в каждую епархию, которые должны были наблюдать за поддержанием чистоты в церквях и благопристойным поведением священников и их паствы, действуя при этом на основании существовавших в России положений, специально переведенных на румынский язык[197].

Усилия Гавриила привнести порядок в церковную сферу имели отношение и к реформе светской администрации, необходимость которой все более осознавали российские военные и чиновники. В частности, Гавриил велел священникам завести приходские книги и отмечать в них всех родившихся, умерших и вступивших в брак. Введение приходских книг стало первым шагом к осуществлению полномасштабной переписи населения княжеств, являющейся неотъемлемым инструментом модерного государства[198]. Другой важной мерой стало сокращение количества священников. Желание избежать все увеличивавшегося налогового бремени объясняло стремление многих жителей стать священниками и пользоваться полагавшимися клиру налоговыми льготами. Реализовать такое стремление позволяла политика господарей-фанариотов, быстро осознавших возможности личного обогащения, открываемые церковной симонией. В результате к началу XIX столетия в княжествах было большое количество «сверхштатных» священников, у которых не было приходов, но которые пользовались налоговыми льготами за счет остального податного населения. Несмотря на то что ужесточение Гавриилом правил посвящения в сан оказалось недолговечным и прекратилось с возвращением княжеств под контроль Порты и господарей-фанариотов в 1812 году, предпринятые им меры предвосхитили политику временной российской администрации в 1818–1834 годах, направленную на более равномерное распределение налогов, посредством упразднения налоговых льгот в отношении многих полупривилегированных групп населения[199].

Разумеется, реформаторские усилия Гавриила вскоре встретили сопротивление. Как и сенаторы, председательствовавшие в диванах, экзарх находился в Яссах и испытывал гораздо больше трудностей в Валахии, чем в Молдавии. Валашский митрополит Досифей отказался следовать указаниям Гавриила, в частности в вопросе о чрезмерном умножении количества священников[200]. Досифей, вероятно, был связан с Филипеску и явно враждебен России: при нем валашские священники даже не упоминали русского царя во время Божественной литургии. В результате Гавриил стал настаивать на замене Досифея, и в конце 1809 года Святейший синод удовлетворил этот запрос, назначив на место Досифея бывшего митрополита Арты Игнатия[201]. Связи последнего с Россией относились еще ко времени существования Республики Семи Островов, созданной под протекторатом России в 1800 году и прекратившей свое существование после Тильзитского мира[202]. Вскоре после этого Игнатий прибыл в Петербург, был принят Александром I и вручил ему записку о состоянии православной церкви в Османской империи.

Несмотря на то что Игнатий первоначально представлялся Гавриилу как «человек ученый и всероссийскому Высочайшему двору с наилучшей стороны известный», новый митрополит вскоре занялся все тем же возведением в священнический сан за деньги, которое практиковал Досифей. К тому же Игнатий демонстрировал явное предпочтение своим греческим единоплеменникам, что вызвало сильное недовольство со стороны природных валахов среди диванных бояр[203]. Последние написали жалобу в Священный синод и, когда она не дошла до адреса, обвинили Гавриила в препятствовании их коммуникации с российскими властями[204]. В ходе расследования, инициированного по указанию обер-прокурора А. Н. Голицына, представители автохтонного боярства Барбу Вэкэреску, Щербан Грэдиштяну и Константин Варлаам обвинили митрополита Игнатия, председательствовавшего по валашскому обычаю на заседаниях дивана, в попытках маргинализировать природных валахов, которые пожертвовали своим имуществом «для продовольствия императорских войск», а также в продвижении греков, грабящих страну. Варлаам особенно подчеркнул, что митрополит тем самым нарушал исконные обычаи Валахии, не позволявшие грекам занимать государственные должности[205]. Подтвержденные епископом Арджешским Иосифом злоупотребления Ингатия заставили Гавриила просить его смещения спустя два года после того, как экзарх приветствовал его назначение вместо враждебно настроенного Досифея