Россия и Дон. История донского казачества 1549—1917 - [246]
Харламов, отвечая Маркову, напомнил, что земство для Дона прошло в 3-й Думе почти единогласно, а пожелание о введении самоуправления в казачьих областях принималось 4 раза, в течение 4 сессий; что анкета атамана Самсонова в 1907–1908 гг. о земстве дала подавляющее большинство станичных приговоров за земство, кроме станиц одного лишь Хоперского округа, которые не несут денежных земских сборов. Все другие станицы, с 1876 г., платят земские сборы. Иногородние не возьмут в свои руки земского дела, ибо во всех округах (кроме Ростовского и Таганрогского) казачье население преобладает значительно над иногородним. И по расписанию гласных, представителям от казачьего населения в земстве были предоставлены преимущественные права в решении всех вопросов, так как на их долю приходится более половины гласных.
Харламова пугали не соображения Маркова 2-го, а заявление представителя министерства о его собственном проекте, выработанном помимо думского. Харламов напоминал о законопроекте, выработанном наказным атаманом после анкеты 1907–1908 гг. и не получившем движения. Эта комиссия (при Самсонове) была уже шестая, считая с 1882 г., которая работала по вопросу о донском земстве. Седьмая комиссия была составлена бароном Таубе. Проект этой комиссии был рассмотрен Военным министерством и отвергнут.
Тогда министерство вынуждено было заняться проектом 3-й Думы, предложило свои изменения, которые были приняты Думой. Однако стоило наказному атаману генералу Покотило заявить желание, и министерство разрешило ему создать новую, восьмую, комиссию о земстве на Дону.
По поводу войсковых расходов на общегосударственные нужды Харламов заметил, что на Дону из войскового капитала расходуется на этот предмет не менее 2772 тыс. руб., «которых ни в одной губернии нет, которые ни в одной части Российской империи на счет местных сборов, местных капиталов не удовлетворяются и удовлетворяться не могут». Харламов твердо ставил вопрос: «Кто же является хозяином войсковых капиталов в целом, казачьи войска или военное ведомство?»
По доводу военной службы казачества Харламов заявил, что «в дальнейшем отправлять военную службу казак не в состоянии за свой счет. Я решительно это заявляю, и пора это твердо сказать, и пора снять с казака несение службы на свой счет…».
Харламов упрекал министерство в умолчании о станичных конноплодовых табунах, ради которых изъемлются из непосредственного казачьего употребления около 400 тыс. десятин в Донском войске, и на казаках лежит содержание конюшен, стражи и т. д.
«Главное, о чем нужно было бы говорить и что предано забвению, – это экономические и культурные потребности казачьего войска». Марков 2-й выразил пожелание, чтобы принятый Думой проект донского земства не прошел. «Так дайте другой, а не создавайте в 101-й раз новые комиссии, – восклицал Харламов, – и пусть не заставляют казаков жить в том же беспросветном положении. Что-нибудь одно, либо казаки нужны государству, либо не нужны…» Если нужны, «то обеспечьте их материальный быт, достаток…». Ссылаясь на нищих казаков, с сумой выпрашивающих кусок хлеба, «в казацкой фуражке и штанах с лампасами», Харламов спрашивал: «Неужели государство думает, плодя и развивая такое нищенство, что оно содействует укреплению самобытной обособленности казачьего войска?»
Харламов отмечал, что на Дону есть целые хутора, пораженные люэсом, 700 тыс. десятин казацкой земли уже засыпано сыпучими песками, но нет борьбы с этим, хотя в Новочеркасске и есть лесной отдел, агрономическая организация и т. п. «Не умело и не умеет пойти на помощь положению казака Военное министерство, так пусть другие учреждения спасут, что можно спасти…» И Харламов просил бюджетную комиссию поддержать предложение Гродзицкого о самоуправлении в казачьих областях.
Генерал-лейтенант Агапов, отвечая Харламову, сообщил, что земский проект, составленный министерством параллельно с думским, дошел до Совета министров, но тот не счел возможным рассматривать его постатейно и дал лишь те общие указания военному ведомству, которых оно должно было держаться при рассмотрении думского законопроекта в государственном совете. Затем законопроект военного ведомства был представлен в Государственный совет, как «справочный материал» к тому думскому законопроекту, который там находился. Проще говоря, министерство хотело переработки думского законопроекта в Совете по своему желанию.
Генерал-лейтенант Агапов признавался, что «Военное министерство строго держится того мнения, чтобы земское самоуправление отнюдь не разрушало того уклада жизни и управления казачьими войсками, который отличает казака от неказака». А это чрезвычайно трудно, жаловался Агапов, и поэтому законопроекты по этому вопросу Военного министерства так медленно двигаются. Задача министерского проекта совпадает с мыслями Маркова 2-го, «именно чтобы в земском самоуправлении доминирующее значение имело казачье население и чтобы иногороднее население отнюдь не приобрело засилья над казачьим». Агапов заканчивал словами: «Убеждение всех старых казаков таково, что казачьи войска только и существуют, пока управление ими сосредоточено в военном ведомстве. Раз оно будет распылено по другим ведомствам, то казакам придет конец…»
Наполеон притягивает и отталкивает, завораживает и вызывает неприятие, но никого не оставляет равнодушным. В 2019 году исполнилось 250 лет со дня рождения Наполеона Бонапарта, и его имя, уже при жизни превратившееся в легенду, стало не просто мифом, но национальным, точнее, интернациональным брендом, фирменным знаком. В свое время знаменитый писатель и поэт Виктор Гюго, отец которого был наполеоновским генералом, писал, что французы продолжают то показывать, то прятать Наполеона, не в силах прийти к окончательному мнению, и эти слова не потеряли своей актуальности и сегодня.
Монография доктора исторических наук Андрея Юрьевича Митрофанова рассматривает военно-политическую обстановку, сложившуюся вокруг византийской империи накануне захвата власти Алексеем Комнином в 1081 году, и исследует основные военные кампании этого императора, тактику и вооружение его армии. выводы относительно характера военно-политической стратегии Алексея Комнина автор делает, опираясь на известный памятник византийской исторической литературы – «Алексиаду» Анны Комниной, а также «Анналы» Иоанна Зонары, «Стратегикон» Катакалона Кекавмена, латинские и сельджукские исторические сочинения. В работе приводятся новые доказательства монгольского происхождения династии великих Сельджукидов и новые аргументы в пользу радикального изменения тактики варяжской гвардии в эпоху Алексея Комнина, рассматриваются процессы вестернизации византийской армии накануне Первого Крестового похода.
Виктор Пронин пишет о героях, которые решают острые нравственные проблемы. В конфликтных ситуациях им приходится делать выбор между добром и злом, отстаивать свои убеждения или изменять им — тогда человек неизбежно теряет многое.
«Любая история, в том числе история развития жизни на Земле, – это замысловатое переплетение причин и следствий. Убери что-то одно, и все остальное изменится до неузнаваемости» – с этих слов и знаменитого примера с бабочкой из рассказа Рэя Брэдбери палеоэнтомолог Александр Храмов начинает свой удивительный рассказ о шестиногих хозяевах планеты. Мы отмахиваемся от мух и комаров, сражаемся с тараканами, обходим стороной муравейники, что уж говорить о вшах! Только не будь вшей, человек остался бы волосатым, как шимпанзе.
Настоящая монография посвящена изучению системы исторического образования и исторической науки в рамках сибирского научно-образовательного комплекса второй половины 1920-х – первой половины 1950-х гг. Период сталинизма в истории нашей страны характеризуется определенной дихотомией. С одной стороны, это время диктатуры коммунистической партии во всех сферах жизни советского общества, политических репрессий и идеологических кампаний. С другой стороны, именно в эти годы были заложены базовые институциональные основы развития исторического образования, исторической науки, принципов взаимоотношения исторического сообщества с государством, которые определили это развитие на десятилетия вперед, в том числе сохранившись во многих чертах и до сегодняшнего времени.
Эксперты пророчат, что следующие 50 лет будут определяться взаимоотношениями людей и технологий. Грядущие изобретения, несомненно, изменят нашу жизнь, вопрос состоит в том, до какой степени? Чего мы ждем от новых технологий и что хотим получить с их помощью? Как они изменят сферу медиа, экономику, здравоохранение, образование и нашу повседневную жизнь в целом? Ричард Уотсон призывает задуматься о современном обществе и представить, какой мир мы хотим создать в будущем. Он доступно и интересно исследует возможное влияние технологий на все сферы нашей жизни.