Россия и Дон. История донского казачества 1549—1917 - [245]

Присоединяя сюда косвенное обложение, которое падает на казачество наряду со всем прочим населением, должно признать, что «от казачьих привилегий, данных взамен отбывания тяжелой воинской повинности, осталось весьма мало».

Министерство признавало также, что служба казака стала чрезвычайно тяжелой, почему ему приходят на помощь не только его семья, но и станичное общество, и войсковые капиталы. Отсюда истощение войсковых капиталов.

Военное министерство указывало на меры, им принимаемые для поднятия благосостояния казачества. Для увеличения душевых земельных наделов станицам, «где это возможно», отводились дополнительные земельные наделы. Затем принимались меры, чтобы каждое казачье поселение могло иметь самостоятельный земельный надел и чтобы таковой могли иметь переселенцы (казаки) в новые поселки и хутора.

Но при этом министерство во имя исправного снаряжения казака считало священным и неприкосновенным принцип круговой поруки станичного общества за неисправного казака, а поэтому стояло за непременное «сохранение в казачьих областях общинного пользования землею».

Затем министерство указало на некоторые меры технического характера (агрономические, по укреплению песков и т. п.), войсковые стипендии, проекты лесоохранения и т. п. Министерство готово было расходы общегосударственного характера принять на счет казны и освободить от них войсковые капиталы, но лишь постепенно, понемногу и т. п.

В бюджетной комиссии возникли по этому поводу интересные прения.

Докладчик по смете Главного штаба Марков 2-й отметил, что, по вопросу об арендной плате за Задонскую степь, «у Министерства финансов возникло предположение об уплате этого арендного вознаграждения не в качестве платы за сдачу в аренду, а в качестве помощи государства оскудевшему казачеству».

С другой стороны, министерство хотело «произвести обширную анкету казачьего быта». Марков 2-й справедливо заметил, что, «когда приходится иметь дело с фактом сдачи в аренду казачьих земель, то тут, вместо справедливой оценки, существующей на местах, мы видим какое-то желание усложнять это вопросом о помощи оскудевшему казачеству, вместо того чтобы просто уплатить арендную плату».

Начальник Казачьего отдела Главного штаба, генерал-лейтенант Агапов, отвечая Маркову, смешал войсковые капиталы с общегосударственными. Он сказал: «Особые войсковые капиталы отличаются от средств казачьего населения и представляют из себя особого рода государственные капиталы». Марков 2-й не без основания спросил, в чем же тогда облегчение для казачества, если часть расходов будет снята с войсковых капиталов и перенесена на казну.

По этому поводу нельзя не заметить, что в начале XX в. в центральных учреждениях, привыкших бесцеремонно распоряжаться войсковыми капиталами, начало совершенно утрачиваться представление об истинном характере этих капиталов. Почему, например, Министерство финансов полагало возможным арендную плату за войсковую землю давать войску как подачку, «воспособление». Между тем эти капиталы были государственной казной Донской республики, а после присоединения к России достоянием Войска Донского, как единой общины, и лишь с 1872 г. числились в депозитах государственного казначейства, были же местными средствами особого назначения. Чиновники в 1913 г. беззаботно причисляли войсковую казну к общегосударственной.

Член Думы Гродзицкий внес в бюджетную комиссию пожелание – о скорейшем введении земства в казачьих войсках, которое, естественно, возьмет в свои руки заботу о поднятии благосостояния и, таким образом, придет на помощь настоятельной казачьей нужде. Предложение это вызвало речи Маркова 2-го и Харламова.

Марков 2-й высказался против земства в казачьих областях, ссылаясь на казаков, которые «в массе своей этому не сочувствуют». Причина – это преобладание иногородних над казаками, а «при условии, что казаки, сплошь и рядом, отзываются для исполнения казачьей деятельности на сторону, а в случае войны, и даже лишь опасности войны, отзываются очень далеко от своей родины, получится то, что на земских выборах иногородние, более свободные, не отвлекаемые от своей родины обязанностями, будут победителями на выборах и возьмут в свои руки земское самоуправление».

Называя себя «горячим сторонником земского самоуправления», Марков 2-й думал, «что в интересах казаков нельзя допускать, чтобы до известной степени враждебный казакам элемент, ибо между казаками и иногородним населением часто ведется экономическая вражда, захватил в свои руки самоуправление…»; «вместо пользы для казаков произошел бы из этого только вред, ибо хозяйством их и обложением заведовали бы не казаки». Отсюда произойдет «общее недовольство казаков».

Для казаков это будет «не самоуправление, а управление, да еще управление не начальством, царевыми слугами, а людьми, которые с ними на экономической почве постоянно воюют, борются, интересы которых враждебны казачьим интересам…». Марков 2-й выражал «скромную надежду, что Государственный совет обезвредит» попытку 3-й Думы ввести земство на Дону, и «Бог даст, ни одно казачье войско при жизни нашей не увидит своего самоуправления».