Ромка едет на охоту - [2]
Отец запустил мотор, и «Ласточка», легко скользя по волнам, полетела в волжский простор.
Ромка-рыболов
Долго плыли вниз по Волге Ромка и его отец. Так долго, что Дик, вначале скуливший и прижимавшийся к Ромкиным ногам, в конце концов крепко заснул на его мягком рюкзаке.
Когда по реке проходил большой буксир или пассажирский теплоход, лодку сильно раскачивало на волнах. Ромка испуганно цеплялся за борт, а отец смеялся и подбадривал его:
— Не трусь, Роман Петрович! Нашему кораблику такие волны не страшны!
По правде говоря, Ромке давно хотелось сойти на берег. Все-таки скучно было все время сидеть на одном месте в лодке. Но он молчал. А то еще отец мог подумать, что он и в самом деле трусил.
Только когда они проходили мимо какого-то острова, на котором росли большие деревья, Ромка вздохнул:
— Вот бы здесь остановиться…
— Можно и здесь, — отозвался отец и круто повернул «Ласточку» к берегу. — Это остров Дальний. Дичи тут не будет, но до начала охоты осталось еще целых три дня. Будем пока рыболовами.
Они остановились в небольшом заливчике с чистым песчаным бережком, по которому лишь кое-где трава подбегала вплотную к воде.
— Первым делом мы должны поймать рыбу на уху. А потом разобьем палатку и будем готовить ужин.
Отец достал из чехла самое легкое бамбуковое удилище, привязал к нему самую тонкую жилку, а на конец жилки — самый маленький крючок. Такой крючок могла проглотить любая рыбешка, потому он и назывался проглотушкой.
— Это тебе, — сказал отец. — Будешь ловить на поплавочную. А я закину донки. Червяка насаживать умеешь?
— Я буду ловить на хлеб.
— Может, на кузнеца попробуешь?
— Кузнечик тоже живой. Я буду ловить на хлеб, — упрямо повторил Ромка.
— Ну лови, — пожал плечами отец и стал снаряжать удочки-донки.
Эти удочки он закинул с песчаного мыска, недалеко от стоянки, а Ромка стал ловить в заливчике. Дик зачем-то побежал в кусты.
Прошло некоторое время. Услышал отец — Ромка с кем-то разговаривал:
— Ну что ты, глупая, трепыхаешься? Я же не виноват, что ты крепко зацепилась…
Подошел отец поближе, выглянул из-за куста и увидел, как Ромка снимал с крючка маленькую рыбешку.
— Плыви, — сказал Ромка, — только больше не попадайся!
Выпустил он рыбку, погрозил ей пальцем и снова насадил на крючок хлебный катышек. Забросил удочку и ждал. Вот опять поплавок заиграл, запрыгал и скрылся в воде. Ромка дернул удилище — и снова на крючке засверкала белая рыбка.
— Эх ты, жадная! — проговорил Ромка. — На хлеб кидаешься, а того и не видишь, что он на крючке. Ну, постой, постой, не дрыгай… Красивая ты какая… А у тебя папа и мама есть? Ну, плыви, плыви к ним, только больше не попадайся!..
Выпустил и эту рыбку Ромка и снова закинул удочку. Отец улыбнулся и потихоньку отошел к своим донкам.
«Придется рыбу на уху добывать самому», — подумал он. Но на Ромку не обиделся. Ни капельки!
Дикарям-то хорошо…
Солнце опустилось за дерево и было похоже теперь на большую игрушку, сияющую на новогодней елке.
Наши путешественники разбили палатку, вытащили из лодки одежду и посуду.
— Я сейчас почищу рыбу и картошку, — сказал отец, — а ты собирай дрова для костра. Будем варить уху. Ты ведь никогда не ел ухи с дымком?
— А это вкусно — с дымком?
— Ого! Еще как! Пальчики оближешь. Только дрова должны быть сухими.
На острове было много дров, их в половодье, наверно, большая вода принесла. Да и островные деревья вплотную подступали к обрывистому берегу, иногда падали и засыхали. Ромка быстро натаскал к треножнику, на котором уже висел котелок с водой, большую кучу сухих веток, палок, щепок.
— Молодец! — похвалил его отец. — Сейчас и рыба с картошкой будут готовы к запуску.
— Папа, можно я разожгу костер?
— А ты умеешь?
— А то нет! Мы с Костей уже пробовали…
— Где же вы пробовали? — насторожился отец.
— А там… в саду у бабушки.
— А спички где брали?
— А мы не спичками, мы увеличительным стеклом, от солнца.
— Ну и как, удалось вам зажечь костер?
— Чуть-чуть не удалось. Дымилось, а не загорелось. Костя сказал, что это потому, что я дышал ему под руку.
Отец помолчал, потом решительно полез в карман:
— Ну что ж, попробуй, разведи костер. Вот тебе спички. Только держи их подальше от глаз, в вытянутых руках. И коробку поверни к себе, чтобы искры в глаза не попали. Понял?
— Понял! Что же тут не понять?
Ромка положил под котелок несколько палочек и решительно чиркнул спичкой по коричневой полоске на коробке. Спичка сломалась. Он вытащил другую и, взяв ее поближе к головке, чиркнул снова. Спичка вспыхнула и обожгла Ромке пальцы. Ромка бросил спичку на песок, и она погасла. Третья спичка загорелась хорошо, но, пока Ромка нес ее к дровам, ветерок погасил и ее.
Вскоре возле Ромки образовалась целая куча поломанных и обожженных спичек, но костра так и не было. Один раз ему удалось поджечь кончик сухой веточки, но пламя было хилым и быстро потухло, оставив после себя только голубоватую струйку дыма. Дрова не хотели загораться!
Дик все время крутился возле Ромки, повизгивал и хватал его то за штанину, то за рукав.
— Пусти ты! Из-за тебя не получается, — оттолкнул его Ромка, и обиженный Дик удивленно уставился на него круглыми глазами.
Имя Оки Ивановича Городовикова, автора книги воспоминаний «В боях и походах», принадлежит к числу легендарных героев гражданской войны. Батрак-пастух, он после Великой Октябрьской революции стал одним из видных полководцев Советской Армии, генерал-полковником, награжден десятью орденами Советского Союза, а в 1958 году был удостоен звания Героя Советского Союза. Его ближайший боевой товарищ по гражданской войне и многолетней службе в Вооруженных Силах маршал Советского Союза Семен Михайлович Буденный с большим уважением говорит об Оке Ивановиче: «Трудно представить себе воина скромнее и отважнее Оки Ивановича Городовикова.
Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.