Романсы бельевой веревки: Деяния женщин, преступивших закон - [14]

Вот, закончив все церемонии,

После разных увеселений

Удалились молодожены

Ближе к ночи в свои покои,

С ними вместе – няня инфанты

(Няня мать заменяла деве

С той поры, как княгиня усопла).

И теперь должна была няня

С дона Карлоса снять одежды.

Но ее удержал дон Карлос,

Так сказав: “Вас прошу, сеньора,

Нас с инфантой одних оставить”.

Та немедля повиновалась,

Дон же Карлос, на стул воссевши,

Отвернулся и плакал горько.

А принцесса, что пребывала

В предвкушении наслаждений,

Ведь изведать ей не терпелось

Нежной ласки и грубой страсти,

Говорит: “Что ты тянешь, Карлос,

Не желаешь возлечь со мною?

Неужели, такое несчастье –

Стать моим возлюбленным мужем?

Разве я недостойна объятий,

Разве в чем-то я провинилась?”

Ей, вздыхая, ответствовал Карлос:

“Госпожа моя, должно узнать Вам,

Что не праздник нынче, а траур,

Потому как заместо мужа

Вы жену обрели сегодня!

Муж Ваш – дама, звездой жестокой

Приведенная в Греции земли.

Дом родителей милых покинув,

Никому не сказавши ни слова,

Облачившись в мужское платье,

Я пустилась искать кавалера,

Что был люб мне душой и телом.

Я искала по разным землям,

Побывала я в странах дальних

И однажды, звездой ведома,

При дворе оказалась Вашем

И, представившись студиозом,

Поступила я здесь на службу.

Полюбила меня Ваша Милость,

А теперь я молю Вас милость

Проявить: если буду раскрыта,

Пропаду я… Бежать мне позвольте!”

Вот как ей отвечала инфанта:

“Ты, любовь моей жизни, не бойся!

То, что ты мне сейчас приоткрыла,

Никому известно не станет –

Мы проявим с тобой осторожность,

И никто не проведает тайны.

Заживем мы жизнью счастливой –

Так тебя я люблю безгранично,

Что иного и не желаю:

Только б видеть тебя днем и ночью”.

Ночь прошла, и под утро няня

Вопрошает свою хозяйку,

Хорошо ли та почивала

И довольна ли ночью брачной?

Тут инфанта поведала няне

Все как есть, только тайну мужа

Приказала хранить в секрете

И еще она наказала

Проследить за молвой дворцовой —

Вдруг какие пойдут разговоры.

Вот со свадьбы прошло два года

И пошли различные толки –

Мол, наследника нет как нету,

Да к тому же у юного мужа

Не видать ни усов с бородою,

Ни пушка над губою верхней.

И решили вассалы князя

Молодому мужу инфанты

Испытанье тогда устроить –

Привести его в сад роскошный

Поглядеть на цветы и травы

И, букет подарив красивый,

Посмотреть, что он делать станет:

Не прижмет ли к груди букета,

Не вплетет ли цветок в шевелюру –

Если так, это – знак вернейший,

Что дон Карлос не муж, а дама.

Но сейчас же об этом няня

Донесла инфанте – раскрыла,

Что задумали злые дворяне,

Что за хитрость они замышляют.

И когда хитрецы позвали

Дона Карлоса в сад цветущий,

Тот, попав туда, молвил хмуро,

Что ему цветники не по нраву,

Что приятней ему намного,

Взяв ружье, скакать на охоту.

Те же были в недоуменьи,

Хитрый план не помог нисколько.

Долго ль, коротко ль, время летело,

И созрела новая хитрость:

Порешили теперь вассалы

Пригласить молодого князя

Отобедать в их окруженьи.

Меж собой они сговорились

Вкруг стола стулья разных размеров

Порасставить, и если сядет

Юный Карлос на стул невысокий,

Значит, он не мужчина, но дама!

Вновь про план проведала няня

И скорей сообщила инфанте.

Наступило трапезы время,

В зал обеденный входит Карлос,

Смотрит он кругом, удивляясь:

“Что здесь делают низкие стулья?

Разве дам сюда приглашали?”

И садится на стул высокий,

Приводя дворян в изумленье.

Отобедав и с ними расставшись,

Воротился Карлос к инфанте,

К ненаглядной своей супруге.

А теперь, теперь, мой читатель,

Остановим рассказ наш занятный

И узнаем, что носит Гертрудис

На груди своей белой и нежной:

Там на тонкой работы цепочке

Реликварий нашейный таится,

Он скрывает Божественный Образ

Милосердной Небесной Царицы.

Начертал неизвестный искусник

Одиночества образ[62] чудесный,

Богоматери облик печальный.

Ориентиром служил и поддержкой

Этот образ несчастной Гертруде.

Но пора нам вернуться к рассказу.

Время шло… И сомнения снова

Беспокоить стали вассалов.

“То, что начато, должно закончить, –

Говорили они меж собою. –

Разрешим наконец загадку!”

И на этот раз порешили

Подослать соглядатая в баню –

Способ верный, вернее не сыщешь.

О, какая печаль охватила

Дам обеих, влюбленных несчастных!

Что ни день – возрастали вдвое

Изводившие их волненья,

Слезы в доме их воцарились,

Звонкий смех заменили стенанья.

Как же им, несчастным, не плакать,

Если скоро придется Гертруде

Навсегда разлучиться с инфантой!

Милосердной Деве Марии

Обратили они девятину[63],

Ей мольбы они направляли

И, рыдая, обеты давали.

День, увы, наступает злосчастный,

На который назначена баня.

О, какое грядет огорченье,

Боль ужасная, тягость разлуки!

Сколько слез горчайших обильных,

Сколько слов печальных и нежных,

Поцелуев, объятий, рыданий…

Вовсе ласковых слов не осталось,

Что б они не сказали друг дружке!

Подарила принцесса любимой

Мешок кожаный, полный алмазов

Преогромных, цены величайшей,

Чтоб возлюбленная Гертрудис

Не узнала ни в чем недостатка.

Уж зовут дона Карлоса в баню –

Наступила пора расставаться…

Удалилась инфанта в часовню

И усердно молитвы творила,

Умоляя Пречистую Деву,

Чтобы та оградила Гертрудис

От опасности и страданий.

А тем временем перед баней

Подошли к дону Карлосу слуги,

Чтоб помочь господину раздеться,

Он же в ярости вдруг встрепенулся

И воскликнул: “Кто меня тронет,