Роман без названия - [23]

Посидев немного в прихожей, полукровка двинулся за ней следом. Головой открыл дверь. Мелисса стояла у зеркала.

Белые очень короткие шортики с разрезами до середины бедер. В зеркале отражалось красивое лицо и топик с тонкими бретельками, из-под которого рвалась красивая высокая грудь. Копна длинных светлых волос.

Пёс бросился на Линкс с грозным рыком. Та только успела повернуться. Её руки поднялись вверх. Девушку отбросило к зеркалу. Лапы, едва коснувшиеся её плеч, изменились — сильные руки удержали её.

— Себастьян? — больше она ничего не успела сказать: их губы слились.

— Я давно собирался сказать тебе, что я зверомаг, — наконец, оторвавшись от поцелуя, проговорил мужчина.

— Ты?! — неожиданно она разъярилась. — Ты всё это время был здесь. Лжец! Нахал! Наглец!.. Как ты, — она замахнулась, — посмел так поступить?!

Себастьян поймал её руки — они были на удивление тонкими и маленькими — и сжал в своих.

— Я хотел сказать тебе об этом ещё тогда…. но не смог превратиться в человека. Я не подрассчитал силы, когда ввязался в драку с волками. Просто не хватило сил.

Её гнев исчез быстрее, чем появился:

— Но ведь это опасно… очень опасно… долго оставаться…

— Я знаю, — он начал целовать её руки: подушечки пальцев, над ногтями и выше до основания ладони. — Меня выдавали взгляды… несколько раз… У меня была хитрая защита — ты не могла её разрушить… А мне ещё и начало нравиться быть собакой… это значительно проще, чем человеком, — он уже целовал тыльные стороны её ладоней. — Ты так нежно за мной ухаживала… гладила, — он целовал её запястья. — Мне было так хорошо, — он закончил целовать её руки. Их ладони соприкоснулись, пальцы переплелись. Он с нежностью заглянул в её глаза, в голосе же его звучала горечь. — Если бы не те в конюшне, я предпочел остаться в собачьей шкуре. Ты так нежно меня касалась.

— Я, — она глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. — Мне всегда казалось, что уж я-то тебе не нужна… А теперь уходи, — она освободила свои руки из его.

— Нет, — его взгляд задержался на её груди, та вздымалась. Пара крючков, не выдержав напора, отлетела, обнажив эти возвышенности ещё больше. Себастьян замолчал, сглотнув.

— Тебя оцарапало, — её пальцы коснулись маленькой кровоточащей ранки — следа от крючка.

— Ерунда, — он придвинулся к ней ближе.

— Нет, — Мелисса попятилась, но холод зеркала не пустил. Каникс внимательно всмотрелся в её лицо и отступил. Ранка на его подбородке затянулась.

— Вот халат, — мужчина помог ей надеть белое великолепие, словно это было пальто. Его руки скользнули по её плечам, по рукам, задержались на локтях, охватили тонкую талию. Пышные волосы дурманили своим ароматом. Девушка дрожала. Несколько раз она дернулся, но мужчина и не думал её отпускать. Кресло величественно проплыло на середину комнаты. Себастьян, не разжимая рук, развернул Линкс к себе лицом. — Нам надо поговорить, Мели, — он наклонился к ней, глядя прямо в расплавленное золото её глаз. Девушка отвела взгляд, склонив голову на бок. Его дыхание обожгло ей кожу, губы нежно коснулись шеи.

— Нет, — она отстранилась, в её голосе звучала паника. Рука взметнулась хилой защитой. Мужчина поцеловал эту ладошку, словно взял с ней ягодку. — Хватит, — девушка села в кресло. — Ты прав, нам надо поговорить, — холодно закончила она.

— Ты на меня сердишься? Я знаю: сердишься… И имеешь на это полное право, — он вдруг упал перед ней на колени. Мелисса вскочила, но его руки крепко и нежно удержали её на месте, а губы касались голых щиколоток. Пышный халатик и всё остальное — это не одежда. Это нечто совершенно другое… Это не сдержало бы его… ни чуть… пожелай он.

— Прекрати… не медленно прекрати, — её руки решительно отстранили его, но голос предательски дрогнул. — Пожалуйста, не надо… это… За чем ты это делаешь… Я…

— Не хотел тебя обидеть, — он обхватил её ноги у колен, зарылся лицом в шёлк халата. — Мели, ты…

— Я на тебя уже не сержусь, — её пальцы зарылись в его густую шевелюру. — То есть сержусь, но не так сильно… Я вообще не могу на тебя долго сердиться… Вставай, — она коснулась его плеча. Он поднялся, сжал её руку, его взгляд. — Себастьян, хватит… прекрати… не надо на меня так смотреть, — она покраснела. — Ты… меня уже до скелета раздел, наверное.

— До скелета не интересно, — его нежный взгляд говорил красноречивее тысячи слов, но слово было сказано. Звонкая пощечина опустилась на его щеку. Гнев золотыми искрами сверкнули за густым частоколом черных ресниц.

— Хватит. О чем ты хотел со мной поговорить? И за чем мне знать, что ты зверомаг?

— Я… Мели, сядь, пожалуйста, и успокойся, — она уселась в кресло и внимательно посмотрела на него. Каникс нервно прошелся по комнате. — Хорошо… Я хотел сказать, что ты… неплохо готовишь и… и управляешься с домом.

— И ты пришел ко мне почти ночью только за тем, чтобы сказать мне это? — холодная ирония исказила её обычно мелодичный голос. Она медленно поднялась. — Что ж? Я выслушала, а теперь…

— Я ещё не закончил, — он так посмотрел на неё, что она, притихнув, уселась в кресло. — Вот. Примерь, — он протянул её изящное золотое колечко. — Ну же… на правую руку… Мели, ты чего?