Рок царя Эдипа - [42]

Пожалуй, ей нужно найти мужчину… Не просто бугая на ночь, а такого, чтобы Алеша воочию увидел связывающую их крепкую, ниточку, понял, что каждому свое… что они из разных поколений, разных миров… да, в конце концов, что она его мать и у нее своя, отдельная жизнь.

Насколько сильно она желала раньше привязать его к себе, настолько неистово хотела теперь оттолкнуть, осадить, охладить пугающе опасный огонь, загорающийся порой в его глазах.

Как странно, что все происходящее в детстве так прочно врезается в память… Инна всего два раза перепутала цифры номера Пашиного телефона.

— Пашу можно?

— Вы ошиблись… Таких нет…

И вдруг хрипловатый баритон:

— Это я…

— А это я, — чуть усмехнулась Инна. — Узнал?

— Инка? — Растерянность и робость, словно не прошло двадцать долгих лет. — Ты что, из Америки?

— Из Москвы, сына женить приехала…

Она говорила небрежно и немного покровительственно, ведь Хиппа сразу же занял подчиненную позицию.

— И как там у вас? Как живешь? Замужем?

— Конечно. А ты?

— Да… — признался он, словно нехотя. — Дочке уже пятнадцать.

— Маловата для моего, а то бы породнились… — пошутила Инна.

— Ты… сильно изменилась?

— Не знаю… Сам посмотри.

— Ну да! — быстро и суетливо зачастил Паша. — Надо бы повидаться! Ты когда свободна?

— Сейчас подумаю… — Она выдержала паузу. — Столько хлопот с этой свадьбой… Может, только сегодня вечером…

— Прекрасно! Давай встретимся! Где?

— Я дома, — усмехнулась она. — Адрес помнишь?

— Конечно!

Паша явился точно в срок с цветами, шампанским, конфетами.

Инна открыла дверь и даже обомлела от неожиданности.

Вместо хипповатой шевелюры две обширные залысины, когда-то тощая фигура заплыла жирком, животик отчетливо нависал над ремнем. Кажется, он даже ростом меньше стал, какой-то приземистый. А курносый нос еще более раздался в ширину.

— Инка! — восхищенно воскликнул он, окидывая ее взглядом. — Ну ты даешь! Все такая же!

Она обняла его по-дружески, подставила для поцелуя щеку.

— А ты… посолиднел…

Она быстро поставила на журнальный столик легкую закуску.

Да, ничего не изменилось. Старая любовь не ржавеет. Паша просто пожирал ее глазами, пока она доставала бокалы, показывала ему блокнот с фотографиями Тэда и их ранчо, усаживала дорогого гостя так, чтобы они оказались как можно ближе…

Когда придет Алешка, Хиппа уже освоится немножко, и их беседа станет волнующе интимной, насыщенной воспоминаниями. А Пашин влюбленный взгляд и так достаточно красноречив — его только слепой не заметит… Как здорово все-таки, что ее образ так ярко впечатался в Пашино сердце. Небывалая удача.

Они пили шампанское, Инна рассказывала об Америке, расспрашивала Пашу о семье, о бывших одноклассниках. Они вспоминали детство, перебивая друг друга, и Инна удивлялась, сколько мелких деталей сохранила Пашина память. Что она ответила классной, как она была одета на Светкином дне рождения, какую прическу носила…

Только Юру они не вспоминали, не сговариваясь, как самое болезненное… Ведь от этого вечера ожидалось только приятное.

Инна нервно поглядывала на часы, не забывая обворожительно улыбаться. Где же сын?

Она вдруг поймала себя на мысли, что злится на его задержку… Конечно, торчит у своей Нади и совсем забыл, что дома мать ждет, волнуется.

Когда наконец раздался звонок в дверь, Инна вспорхнула с места, с деланным испугом глянула на Пашу, словно в Алешкино отсутствие они занимались чем-то предосудительным.

— Ой! Совсем заболтались! Сын пришел…

Алешка удивленно глянул на ее неестественно сияющее лицо, заметил, что она отводит взгляд.

— А у нас гости…

Она подтолкнула Лешу в спину.

— Кто? — удивился он.

— Иди, иди в комнату, познакомься… Пашенька, — мурлыкнула она ласковой кошечкой, присев на подлокотник его кресла. — Оцени мое произведение… — И хихикнула: — Представляешь, у нас мог быть такой же…

Алешка замер в дверях, исподлобья глядя на развалившегося в кресле мужчину.

— Лешенька, это Паша, мой школьный ухажер…

Он еще не видел мать такой развязной. А ухажер сияет, как самовар, и не может оторвать от нее влюбленных глаз.

— С какого класса ты меня любишь? — щебетала Инна. — С девятого?

— С восьмого… — кашлянул он.

— Чувствуешь, сын, какой стаж?! Серебряную свадьбу можно справлять…

Леша молча рассматривал гостя.

Мать обняла гостя за плечи и любовно взъерошила ему остатки шевелюры.

— Знаешь, как он был неотразим! Все девчонки за ним бегали. Вот такущие патлы… Хиппарь! Помнишь, Пашенька, у тебя джинсы были все в заплатках? А классная еще заставляла всех скинуться тебе на новые штаны… — Инна нежно прижалась к нему, погладила по щеке. — Он у нас был как лорд Байрон. Бунтарь с нежной душой. Верность мне хранил… Да, Пашенька?

— Насколько я понимаю, у вас вечер воспоминаний? — мрачно спросил Леша.

— Не совсем, — улыбнулась Инна. — Мы еще не такие старые, чтобы жить только воспоминаниями.

В секунду Алеша зафиксировал несколько разрозненных деталей и соединил в одну картину. Деда нет дома, сидит на лавочке со стариками, на диване валяется смятый плед, у матери на губах размазана помада, а Паша под его тяжелым взглядом медленно заливается краской…

Паше действительно было не по себе — этот парень, сверлящий его глазами, ее сын, был точной копией того, давнишнего, торчавшего вечерами в ее подъезде, ходившего с ней по улице в обнимку. Словно снова возник из далекого прошлого счастливый соперник.