Родник счастья - [39]

Друзья и соседи проходили мимо нее, выражая соболезнования.

— Не могу ли я чем-нибудь помочь… Слава Богу, он избавился от страданий… Мне будет не хватать его… — Люди произносили пустые, ненужные слова, потому что им было совершенно нечего сказать. Народу вроде было немного, но казалось, что им не будет конца. И вот перед ней молча остановился последний из провожающих.

Никки посмотрела в льдисто-голубые глаза Германа Лоувелла, и у нее мороз пробежал по коже. Она впервые осознала, что теперь лишь они с Питером стоят на пути у Лоувелла. Ему нужен Ивовый ручей. Он мял в руках шляпу, на скулах перекатывались желваки. Вот сейчас возьмет и потребует, чтобы они с Питером собрались и уехали!

Наконец он нарушил молчание. И его слова поразили Никки.

— Мы с Сайресом не всегда ладили, но он был чертовски хороший человек. Его смерть — утрата для всех нас.

Никки лишь ошарашенно посмотрела ему вслед.

Слава Богу, наконец-то этот день подошел к концу. Поминки кончились, со стола убрали. Со священником, гробовщиком и могильщиком расплатились, соболезнующие гости разъехались по домам. Все домашние сидели за столом на кухне и неловко молчали, не зная, что теперь делать.

— Тетя Эмили… — Никки смущенно теребила оборку на платье. Она ужасно стеснялась просить об этом, но ночевать одной в опустевшем доме… — Вам с Лианой, наверно, тесно вдвоем в той комнате. Папина комната… то есть… в общем, может, вам там будет удобнее?

— Да что ты, нам и так… — начала было тетя Эмили, но заметила разочарование, появившееся в глазах племянницы, и тут же переменила тон: — Хотя ты права, так в самом деле будет лучше. Лиана ужасно храпит.

— Ну, мама!

— Извини, милочка, но это правда. — Эмили снова обернулась к Никки с Питером и сделала печальное лицо: — Представляете, однажды мы взяли жильца, так он тут же съехал: не выдержал шума.

Судя по тому, как блеснули глаза Лианы, это была старая семейная шутка.

— Да нет, на самом деле он сбежал, как только попробовал мамину стряпню. Она в первый же день пожарила на завтрак гренки. К ужину он уже не вернулся.

— Нет-нет! Он сам сказал, что съезжает из-за того, что ты храпишь. Уверял, что ему через три стены и то слышно.

Питер внимательно следил за беседой, но слово «храпит» ему было незнакомо.

«Что делает Лиана?» — спросил он у Никки.

Никки несколькими жестами объяснила ему, что Лиана во сне производит такие громкие звуки, что их слышно даже сквозь стену.

Питер немного поразмыслил и замахал руками в ответ.

— Он говорит, — переводила Никки, — что жилец, должно быть, съехал из-за гренок. Он говорит, что он спит в соседней комнате и не слышит никакого шума.

При этом лицо у Питера было совершенно бесстрастное.

Женщины уставились на него — на лице у всех трех было одно и то же ошарашенное выражение. Потом несмело хихикнули. Потом разразились хохотом. И вот уже все четверо покатывались со смеху, стряхивая с себя тоску и уныние. Не то чтобы шутка Питера была такой уж смешной — они просто нашли повод для смеха и враз ожили и повеселели.

Никки отодвинула свой стул и потянулась.

— Тетя Эмили, я пойду переоденусь да помогу вам перенести вещи.

Тяжко было убирать в старый сундук вещи Сайреса. Но Лиана и Эмили помогли ей. К тому времени как Питер управился с работой по хозяйству, они уже переселили Эмили на новое место, и жизнь снова пошла своим чередом, уже без Сайреса.

Поздно вечером Никки легла в постель. Наконец-то она уснет спокойно — впервые за эти дни. Глаза у Никки уже слипались, как вдруг у нее промелькнула странная мысль: в ужасных событиях последних дней был и свой плюс: она почти ни разу не вспомнила Леви Кентрелла.

Когда Лиана прибежала на поле, Никки снова окучивала бобы. Она похолодела, бросила тяпку и побежала ей навстречу.

— Что случилось?

— Приехал мистер Лоувелл, хочет с тобой поговорить. Мама сейчас поит его кофе и занимает болтовней, но, по-моему, он явился не с дружеским визитом.

Никки стало нехорошо. Вот оно. Она знала, что так случится, только не знала когда. И тут ей вспомнились слова Сайреса: «Вдвоем вы непобедимы».

— Слушай, — сказала она Лиане, — Питер чистит канаву на той стороне ручья. Сбегай-ка позови его. Я тебе покажу знаки, чтобы ты могла объяснить ему, в чем дело.

— Я знала, что ты захочешь позвать его, так что я уже упражнялась по дороге. По-моему, я знаю почти все нужные знаки.

— Ты знаешь язык знаков? — У Никки глаза на лоб полезли от удивления.

— Нет, я только учусь. Но я очень внимательно слежу, как вы разговариваете, а потом, Питер мне помогает.

— Питер? Помогает?

Ничего себе! Еще и трех недель не прошло, как Лиана здесь, а Питер уже взялся учить ее языку знаков? Неслыханное дело.

— Как-нибудь потом расскажешь мне, как это тебе удалось. Ну, покажи, что ты собираешься ему сказать.

Лиана медленно показала все нужные слова, и Никки кивнула — все правильно. Не хватало только знака для Германа Лоувелла, и Никки показала: приложила пятерню к лицу, а потом сложила пальцы щепотью. Лиана удивилась, но знак повторила.

— А что это значит?

— Это значит «волк». Мы всегда думали, что Лоувелл похож на волка: такой же хитрый и безжалостный. Скажи Питеру, пусть бежит дамой со всех ног.