Сасс Брандт лежала без сна, уставившись в потолок, глядя на розовые отблески восходящего солнца. Рядом спал Курт Ивенс, вовсе не подозревавший, что женщина, которую любил он и боготворили миллионы поклонников во всем мире, далеко не довольна своей жизнью. Будь у него несколько иной характер, то, возможно, Курт заглянул бы за ее красивую внешнюю оболочку, вслушался бы в смысл слов, а не только в звучание голоса, и понял бы истоки ее неудовлетворенности. Но нет, проснувшись, он решил, что у Сасс всего лишь мимолетный каприз; что красивая, богатая и удачливая кинозвезда просто-напросто поддалась взбрыкам артистического — или женского — темперамента.
Еще затуманенными сном глазами Курт взглянул на Сасс и подумал, что она, в тончайшей ночной рубашке, очень и очень соблазнительна. Он обвил тонкую талию возлежащей рядом богини и уткнулся носом ей в шею, издавая ласковое урчание, обычно безотказно действовавшее на нее, в каком бы настроении она ни пребывала.
— Отстань, — пробормотала Сасс, отвернувшись.
Сон слетел с Курта одновременно со страстью. Улыбка померкла, потом исчезла совсем. Итак, снова отказ. Что-то в последнее время он получает их слишком часто.
— Прости.
— Нет, — с раскаянием прошептала Сасс, — ты меня прости, милый. Вообще, я просто… — Она подняла узкую ладонь с длинными пальцами, собираясь, казалось, дотронуться до него, но тут же уронила ее на одеяло. — Я и сама не понимаю, что со мной происходит. Скорее всего, я просто устала.
Сон пропал окончательно. Курт лежал, озадаченно размышляя: то Сасс полна жизни и энергии — он обожал ее в такие минуты, — то вдруг становится вялой и раздражительной. Хотелось бы узнать, чем это вызвано. Пригладив взъерошенные волосы, Курт взглянул на нее и поинтересовался:
— От чего? От чего ты устала?
— Почему ты решил, что я устала от чего-то? — прошептала Сасс, в глубине души надеясь, что у него и в самом деле найдется ответ на этот вопрос.
— Просто смутные догадки. Ты легла спать так рано, что наверняка выспалась, и не позвала меня, так что, видимо, не испытывала одиночества. — Он засмеялся, но в смехе сквозила грусть. Как он боялся, что это может произойти…
— Полагаю, ты прав. Я устала от чего-то. Я устала от всего, — заявила она, внезапно решившись высказаться. — Я устала от «Перекрестного огня». Этот фильм вытянул из меня все соки. Я устала от того, что меня заставляют делать рекламу этому фильму. Устала от съемок, от вечных чужих глаз, когда даже поесть спокойно нельзя. Устала от этого цвета стен в моей спальне. Устала быть Сасс Брандт — кинозвездой. Мне просто хочется побыть обычным человеком.
Курт рассмеялся, но сердце его сжалось. Это, пожалуй, серьезно.
— Что ты говоришь? Если тебе так этого хочется — нет проблем. В Голливуде найдется тысяча блондинок, с нетерпением рвущихся стать очередной звездой века. А кроме того, если бы ты не была той, кто ты есть, я бы не лежал тут рядом с тобой. Не любил бы каждый дюйм твоего тела, не пытался бы понять, что же мне такое сделать, чтобы исправить положение.
Курт сунул руку под одеяло, но к его игривому тону явственно примешивалась досада. Он никогда еще не слышал от Сасс подобных слов. Устала от жизни? Да это просто невероятно! Сасс Брандт богата, влиятельна, талантлива и чертовски сексуальна. Ему хотелось, чтобы она и впредь оставалась такой. Чтобы все оставалось таким, как сейчас.
Он начал водить пальцем по ее колену и остановился только тогда, когда понял, что она не затрепетала и не отозвалась на его ласку. Ну что ж, по крайней мере, она хотя бы не напрягается так, как несколько недель назад. Решив не испытывать судьбу, Курт похлопал ее по руке и посмотрел на нее с таким обожанием, какое только мог изобразить.
— Ты просто великолепна, известно ли тебе это?
— Этого мало, Курт, — мягко возразила она, но он почувствовал, как она напряжена. — Я не ощущаю себя красивой. Гляжу в зеркало и вижу себя, все ту же, прежнюю. Я выгляжу усталой, раздраженной и даже не могу понять отчего. — Сасс провела пальцем по затейливому узору, вышитому по краю простыни. Казалось, она вот-вот расплачется, и Курт подивился глубине ее переживаний. Сам он не был подвержен столь страстным чувствам, если не считать любви к Сасс.
— Может, дело не в тебе, — отважился произнести Курт.
— Что ты имеешь в виду?
— Может, ты от меня устала? — мрачно спросил Курт. Не хотелось, конечно, об этом думать, но, может быть, она чувствует себя несчастной из-за него? Если это так, то он уйдет. Он ее любит так сильно, что готов на все. — Тогда брось меня, прогони от себя.
— Курт, я никогда этого не сделаю, — пробормотала Сасс, разочарованная тем, что он, так хорошо знающий ее, не понимает, насколько глубоко ее недовольство жизнью. А еще ее разочаровало, что Курт прежде всего подумал о себе. — Мне просто не верится, что ты действительно так считаешь.
— Значит, ты все еще меня любишь?
— Конечно, люблю, — откликнулась она, и он улыбнулся, не замечая отрешенности ее взгляда, в котором таилось отчаяние. Он внимал лишь тому, что она говорила и делала, а не тому, как она это делала. Курт закрыл глаза и наслаждался прикосновением ее ладони, гладящей его щеку.
