Родник счастья - [3]

— Идемте в дом, мистер Кентрелл, — сказала Никки. — О лошадях Питер позаботится.

Леви медленно опустил руки и вышел из сарая вслед за Никки.

— Это твой брат? — шепотом спросил он, когда они отошли подальше.

— Насколько я знаю, да, хотя, по-моему, двоюродный.

— Я не хотел его сердить.

— Да не шепчите вы, Питер же не услышит, — сказала Никки. — Он… он глухой.

Леви только теперь понял, в чем дело.

— Так вот почему вы объясняетесь жестами! Но этот язык не похож ни на один из тех, с которыми мне приходилось иметь дело. Я ничего не понял.

— Это язык жестов, который употребляют глухонемые в Массачусетсе.

— Далековато отсюда, — удивленно вскинул брови Леви.

— Я знаю. Тетя жила в Бостоне, а когда Питер потерял слух, переехала сюда. А когда она умерла, он стал жить с нами.

— Он объясняется только жестами?

— Нет, он и по губам разбирает, только сам говорить не может.

— Я пытался объяснить, но он и слушать не хотел… то есть ничего не понял.

— В сарае темно, а потом, у вас борода. Питер не видел ваших губ. Его часто обижали. Все думают, раз он глухонемой, значит, и глупый.

— То-то он чужих не любит. Похоже, я тебе очень обязан. Если б ты не прибежал, он бы меня уложил на месте.

Он дружески хлопнул Никки по спине — она чуть наземь не полетела, но все же удержалась на ногах, неуверенно улыбнулась и зашагала рядом с ним к дому, стараясь не отставать.

— Ну что, управились? — встретил их Сайрес.

Никки сняла шляпу и пригладила короткие вьющиеся волосы.

— Да, папа. Мистер Кентрелл повел лошадей в сарай и наткнулся на Питера. Мне и в голову не пришло предупредить их обоих.

— Надеюсь, ничего не случилось?

— Чуть было не случилось, но Питер не виноват. Наверно, действительно было похоже, будто я собираюсь украсть лошадей.

Он бессознательно бросил взгляд на маленькую фигурку у плиты. Что-то не так в этом мальчишке, но что? Леви прогнал прочь эту мысль и пододвинул себе стул.

— Славная у вас усадьба, — обратился он к Сайресу.

— Благодарю вас, — Сайрес гордо улыбнулся. — Десять лет назад на этом месте ничего не было, кроме зарослей полыни.

— Неужели? — изумился Леви. — Много же вы успели за это время.

— Воды здесь вдоволь, земля хорошая, и мы все трое не сидели сложа руки. — Сайрес отхлебнул кофе и поглядел в окно. — Мы жили в Айове несколько лет, с тех пор как уехали из Массачусетса, но госпожа Удача улыбнулась нам, только когда мы поселились здесь. Мы поливаем поля, и урожаи у нас отличные. А скот даже лучше, чем у большинства соседей.

— Да при чем здесь удача, — вмешалась Никки. — Мы просто соображаем немножко лучше, чем они.

И она брякнула на стол стопку тарелок.

— Ты ставишь хорошие тарелки? — удивился Сайрес.

Никки вспыхнула и словно лишь теперь заметила, что в руках у нее синяя фарфоровая тарелка.

— Ты знаешь, не так уж часто у нас бывают гости, вот я и…

Она смущенно умолкла. Сайрес усмехнулся и похлопал ее по плечу.

— Ну конечно, для кого же достать хорошую посуду, как не для гостя!

Леви опешил. Ну и сценка! Чтобы мальчишка хоть на миг задумался, какие тарелки поставить на стол? Да большинство из них даже не замечают, из чего едят! Нет, такого мальчишку, как Никки Чендлер, он видит впервые в жизни.

Сайрес еще разок хлопнул Никки по плечу и снова обернулся к Леви.

— Так чем же вы занимаетесь, мистер Кентрелл?

— Зовите меня просто Леви, — ответил тот и задумался. — Вообще-то я всегда считал себя ковбоем, но в последнее время пришлось поплавать по морям.

— Матросом? Вы ничуть не похожи на моряка.

— Я — сделался моряком не по своей воле, — его серо-голубые глаза весело блеснули. — Просто я выбрал неудачное место, чтобы заливать свои горести. Очнулся я уже по дороге в Китай, с жутким похмельем и огромной шишкой на голове.

Никки недоверчиво покосилась на него.

— Мне казалось, кто попал в Шанхай, тот обратно не вернется.

— Да нет. Жизнь там, конечно, тяжелая, но ненамного тяжелее, чем у пастухов. В общем-то, все то же самое: дождь, снег, ветер, а так — что канаты тянуть, что у руля стоять, что стога метать. После того как я научился ходить по палубе и втолковал нескольким тертым морским волкам, что со мной лучше не ссориться, все было в порядке.

— Далеко же вы забрели от моря, — вскинула брови Никки.

— Ну, моря с меня хватило на всю оставшуюся жизнь.

— А теперь вы направляетесь домой? — спросил Сайрес.

— Был я уже дома. Через пару месяцев снова захотелось удрать. — Леви пожал плечами. — Должно быть, бродяжничество всасывается в кровь.

Никки собирала на стол, когда вошел Питер и молча пробрался на свое место. Леви дружески улыбнулся ему, но Питер ответил холодным взглядом и во время всего ужина упорно глядел в одну точку.

Между Сайресом и Леви вскоре завязалась оживленная беседа. Несмотря на то, что больной то и дело умолкал и захлебывался кашлем, Леви понадобилось немного времени, чтобы заметить, что в этом чахлом теле живет острый ум. Ужин был превосходный, собеседник интересный, так что Леви вскоре удалось забыть о враждебности Питера. Однако он все же вздохнул с облегчением, когда тот кончил есть, быстро перебросился несколькими знаками с Сайресом и вышел на улицу.

Побеседовав еще с полчаса, Леви наконец отодвинулся от стола.