— Важнейшим прорывом стала разработка языкового общения. Оно, в свою очередь, способствовало нашему увеличению в размерах, чтобы организм справлялся с возросшей нагрузкой. Теперь планетой управляли мы, и хищники уже не питались нами. Однако, когда на Моэбу опустился первый инопланетный корабль, мы осознали, что нам предстоит ещё долгий путь к дальнейшему развитию.
— Но как вы размножаетесь? — осведомился Маш.
— Делением. Вырастая до определённого размера, мы раздваиваемся, клонируя себя. Наши копии ничем не отличаются от оригиналов.
— Но ведь это привело бы к деградации всего вида! — возразил Маш.
— Отнюдь. Доминирующие гены формируют новое существо, несущее в себе лишь положительные родительские черты. Этот процесс обеспечивает развитие вида.
— Но при этом утрачивается уникальность предыдущего создания, — запротестовал робот. — Новое существо — всего лишь компромисс.
— Да. Поэтому наши ведущие умы избегают слияния, пока возможно. К несчастью, оно заложено в нас самой природой; если откладывать его слишком долго, происходит старение и ослабление организма. Следовательно, мы не способны долго поддерживать определённый уровень интеллекта, подобно инопланетным созданиям. Это, как мы теперь понимаем, недостаток.
— Размножение при помощи секса позволяет размножаться без утраты индивидуальности, — кивнул Маш. — В этом его преимущество.
— Да. Поэтому его постижение столь ценно для нас. Мы разрабатываем механизм неравного деления, чтобы клоны не были одинаковыми. Разные размеры позволят сохранить индивидуальность хотя бы одному из них.
— Я машина. Мой разум имеет свои пределы. Не улавливаю твоей мысли.
Коан направился к следующему экспонату, представлявшему собой двух амёб.
— Каждый взрослый делится на две неравные части, — пояснил он. По мере того, как он говорил, модели раздвоились: из каждой получилась одна большая и одна маленькая дочерние клетки. Амёбы, разумеется, относились к одноклеточным, несмотря на свои размеры. — Но это противоречит нашей природе; более мелкие клетки не способны выжить в одиночестве, им не хватит сил для поддержания обычных процессов организма. Они должны немедленно слиться… а вот большие клетки вполне могут существовать самостоятельно. — Две маленькие амёбы слились, образуя новую личность практически того же размера, что и амёбы-родители.
Теперь Маш понял.
— Двое родителей остаются неизменными; вместе они сотворят новую личность без необходимости жертвовать собой!
— Да. Это наша аналогия размножению при помощи секса. Таким образом мы сохраняем собственные воспоминания и культуру так же, как и лучших представителей общества. Тем не менее, полностью проблема не решена. Деление на неравные клетки нельзя назвать естественным для нас, и никто особо не хочет им заниматься. Нет стимула. Нам нужно что-то вроде награды, чтобы каждый горел желанием попробовать новый способ вместо старого.
— И вы исследуете способы размножения инопланетян в поисках секрета сексуальной привлекательности и удовлетворения, — сделал вывод Маш. — Этим занималась и Агапа, когда встретила… — поколебавшись, он всё же закончил: — меня.
— Да. Кажется, ей повезло.
— Думаю, так оно и есть. Она не только познала физическое наслаждение от сексуального взаимодействия, но и ощутила всю прелесть любви.
— Последнее слово отсутствует в нашем словаре.
— Я вижу! Но Агапа сделает всё, что в её силах, чтобы прояснить для вас его значение, когда вернётся домой. А пока у меня есть предложение…
— Нам любопытны предложения из любых источников.
— Я робот. Как правило, я не испытываю эмоций. Всё, из чего я создан, искусственно, то есть является результатом программирования особых эффектов. И всё равно я испытываю удовольствие и люблю. Возможно, и вам удастся искусственным образом добавить в свой организм яркие ощущения, сопровождающие процесс репродукции.
— Как можешь ты, будучи машиной, как ты сам выразился, знать, что твои чувства важны для живых существ? — спросил Коан. — У тебя нет опыта жизни.
Маш решил открыть свою тайну.
— Есть. Моя личность однажды перенеслась в тело живого мужчины. Я нашёл ощущения и чувства более насыщенными, но той же природы, что и мои. До этого опыта я их не признавал, но по возвращении в механическое тело осознал, что они ничем, кроме яркости, от человеческих не отличаются. Расширение моих программ могло бы это исправить. Если вы сможете запрограммировать подобные эмоции генетически…
И тут в помещение ворвались двое.
— Мои преследователи! — воскликнул Маш. — Я должен бежать или сражаться!
— Никакого насилия! — запротестовал Коан. Маш кинулся к дальнему выходу — и столкнулся с третьим врагом: моэбитом в форме гигантского многоногого мяча с щупальцами на верхушке. В щупальцах тот держал электронное замыкающее устройство, одно прикосновение которого привело бы к выводу робота из строя. Они явились подготовленными!
Но они были амёбами, а не машинами. Им недоставало его силы и отточенности движений. Маш нырнул под опасные щупальца и врезался в шарообразное тело. Оно сплющилось, уступая внезапному давлению. Потянувшись за изолированной рукояткой, Маш вырвал электрозамыкатель из хватки преследователя и свёл концы проводов вместе.
