Риверсайд Драйв - [18]

Кэрол. Да нет. Ховард не смог, ему пришлось везти отца в Вестчестер в дом престарелых.

Филлис. Как грустно.

Кэрол. Девяносто три года. Прожил хорошую жизнь. А может, мерзкую. Но долгую. Никогда не болел. Во всяком случае, все так думали, пока не выяснилось, что он перенес на ногах несколько инсультов. Начал терять память, потом стал слышать мелодичные голоса, а в конце концов попытался уйти добровольцем на фронт.

Филлис. Наверное, Ховарду очень тяжело.

Кэрол(глядя на свои часы). Я оставила ему сообщение, чтобы зашел за мной сюда. Так в чем же дело?

Филлис. Ты смотри, какая хитренькая.

Кэрол. Прекрати. Ты сама позвонила.

Филлис. Но ты всегда хитришь, вечно пытаешься что-то выведать.

Кэрол. Чего мне хитрить? Ты звонишь и объявляешь, что жизнь кончена. И я…

Филлис(тихо). Мне стыдно рассказывать, Кэрол.

Кэрол(замечает разбитую статуэтку). Ой, ваш Дионис разбился. Член отлетел.

Филлис. Не страшно. Починим. Отнесу моему членовщику.

Кэрол. Вообще, у тебя раскардаш.

Филлис. Как ты наблюдательна.

Кэрол. Вас что, ограбили?

Филлис. Все замечаешь. А я, наоборот, не узнаю шубу из несчастных зверюшек, хотя сто раз ее видела. Что это за цвет? Рвотный?

Кэрол. Рыжеватый.

Филлис. Да нет. Рвотный.

Кэрол. Ну хорошо, пускай рвотный.

Филлис. Никогда больше не носи рвотного. Не идет к карим глазам.

Кэрол. А у меня не карие.

Филлис. Один карий. Который в сторону смотрит.

Кэрол. Кончай, не будь врединой, Филлис. Вы что, поссорились с Сэмом?

Филлис. Не совсем.

Кэрол. То есть? Господи, ну что я все тяну из тебя клещами, как зубной врач.

Филлис. Зубки-то у тебя хорошие. Короночки того стоили.

Кэрол(сухо). Спасибо.

Филлис. Но теперь придется убирать подбородок.

Кэрол. Значит, вы не поссорились?

Филлис. Я поссорилась.

Кэрол. Ты же сказала, не совсем.

Филлис. Что не совсем?

Кэрол. Не совсем поссорились. Я спросила — вы с Сэмом что, поссорились? — а ты сказала…

Филлис. Я с ним поссорилась. Он со мной — нет.

Кэрол. А что он делал, когда ты с ним ссорилась?

Филлис. Смотрел.

Кэрол. А потом?

Филлис. Успел увернуться.

Кэрол. Ты что, хотела его ударить?

Филлис. Но промахнулась. Я метнула в него Диониса. В отчаянной надежде остаться вдовой.

Кэрол. Мама дорогая…

Филлис. Еще налить?

Кэрол. И что потом?

Филлис. Кэрол… Кэрол… Кэрол… Ах, милая моя подруга Кэрол…

Кэрол. Наливай.

Филлис. Он бросил меня.

Кэрол. Бросил?

Филлис. Да.

Кэрол. С чего ты взяла?

Филлис. С чего я взяла? С чего я взяла, что он меня бросил? С того, что он забрал свои вещички и подает на развод.

Кэрол. Я присяду. Ноги не держат.

Филлис. Тебя ноги не держат?

Кэрол. И как он объясняет?

Филлис. Он меня не любит, не хочет жить вместе, его тошнит от одной мысли об унылом сексе со мной. Но это все, конечно, предлог. Думаю, о главном он из деликатности не говорит. Думаю, на самом деле ему не нравится, как я готовлю.

Кэрол. Просто как снег на голову.

Филлис. Да, для меня — как снег, но я же не догадлива. Я простой психоаналитик.

Кэрол. И он никогда ничего не говорил, не намекал?

Филлис. Никогда. Может, потому, что мы не разговаривали.

Кэрол. Но, Филлис…

Филлис. То есть что-то мы говорили. Не только «передай соль», конечно. Хотя и так бывало.

Кэрол. Наверняка были какие-то разговоры, когда он пытался намекнуть…

Филлис. Попробую тебе объяснить. Мы говорили одновременно. Это когда оба собеседника говорят — и ни один не слушает.

Кэрол. Разобщенность, да?

Филлис. Боже, Кэрол, как ты умеешь проникнуть в самую суть.

Кэрол. Но это должно было тебя насторожить.

Филлис. Должно было.

Кэрол. Ну?

Филлис. Но не насторожило. Я была занята: я говорила.

Кэрол. А потом начались проблемы в постели.

Филлис. С чего ты взяла?

Кэрол. Я не знаю, я только предполагаю.

Филлис. Напрасно. Люди могут не разговаривать друг с другом, а при этом у них потрясающий секс.

Кэрол. Ну хорошо, значит, в постели все было потрясающе.

Филлис. Потрясающе? Не то слово. Его даже начало тошнить.

Кэрол. Как получается, что незаметно, на цыпочках, секс отступает на второй план, а потом совсем уходит? Наверное, просто к этому времени ушло что-то гораздо более глубокое. Или наоборот? Секс, секс, — а остальное вообще перестает интересовать? Я хочу сказать, все так… непрочно.

Филлис. Ты считаешь?

Кэрол. Да нет… не знаю… Нашла, кого спросить.

Филлис. Разве я спрашивала?

Кэрол. Значит, он сказал только, что уходит, и больше ничего?

Филлис. А что еще?

Кэрол. Не знаю.

Филлис. А, еще он сказал, что, хотя это не оговорено в брачном контракте, он будет оплачивать мне подписку на «Санди таймс».

Кэрол. Он не сказал, куда идет?

Филлис(в ней что-то зреет). Кажется, я начинаю приходить в себя.

Кэрол. Филлис, ты уже пришла в себя.

Филлис. Нет. Если бы я уже пришла в себя, я взяла бы эти бумаги, эти очень важные бумаги, которые так нужны ему для работы, и сделала вот так. (Рвет бумаги.) Вот это значило бы прийти в себя — но я не жестока, не мстительна, я взрослый, великодушный человек.

Кэрол. Перестань, успокойся!

Филлис идет к кофейному столику, на котором лежит портфель Сэма. Вытряхивает содержимое на пол и швыряет портфель за сцену.

Филлис(рвет на кусочки выпавшие бумаги). Мы вспомнили о загородном доме, я сказала, что там никогда не делалось ремонта, давай пригласим хорошего архитектора. А он в ответ: «Филлис, мне надо с тобой поговорить». Я говорю: такое чудесное место, дом прямо на берегу, помнишь, как нам было там хорошо, а он говорит: Филлис, не знаю, как тебе сказать, но я хочу уйти… А я не слышу. Это был один из тех разговоров, когда никто никого не слушает. Я говорю: мы же всегда хотели сделать венецианские окна и большую ванную, а он говорит: Филлис, я ухожу от тебя, а я говорю: с душевой кабиной, чтоб лило со всех сторон, знаешь, — а он берет меня за плечи и говорит: Филлис, я больше не люблю тебя, я хочу начать новую жизнь, я хочу уйти, я хочу уйти, я хочу уйти! А я говорю: в какой цвет покрасим комнату для гостей?