Ритмы Сарматии - [7]

севка, у т.н. Мишкиной Пристани, с. Покровское, Гусельщиково, Герцог

(Суслы) и ст. Гниловской [1116; 1117, С.68–70]. Из числа случайно разру-

шенных погребений выделяются комплексы, открытые у с. Новая Норка

(1887), слободы Котовой (1898 г.), д. Щербаковка (1899 г.), с. Саламатина

(1902 г.) и Михайловка (1915 г), пос. Улан-Эрге (1904 г.) [221; 841, С.CCI;

845, С.31–32; 848, С.77–78; 849, С.120; 852, С.138; 854, С.194; 861, С.212,

Рис.260; 1343, S.7–10].

В Приуралье древности сарматского круга начала исследовать

Оренбургская Архивная комиссия. Её членами: И.А. Кастанье, Н.К. Мин-

ко, Ф.Д. Нефёдовым, Н.С.Назаровым, А.В. Поповым, А. Аниховским,

а позднее – Н.Е. Макаренко и С.И. Руденко было раскопано значитель-

ное число курганов и курганных групп. Интересный материал дал т.н.

Золотой курган в местности Тамар Уткуль (Тамар Уэткель), исследован-

ный Ф.Д. Нефёдовым в 1884 г. [834, С.6–7]. В 1887–1888 г. исследовались

курганы на р. Илек на Тамар Уткуле, у ст. Павловской, а также на сырте

Елга у с. Преображенка [834, С.8, 11]. Помимо характеристики погре-

бальных памятников и находок из погребений, Ф.Д. Нефёдов фиксиро-

вал и первичные антропологические признаки. Далее последовали рас-

копки на земле Абрамаки под Оренбургом (1894 г.), Бердиной горе под

Оренбургом (1898, 1906 гг.), у р. Жаксы Каргала под Актюбинском (1907

г.), хут. Крыловского (1895), с. Воздвиженского (1895 г.), Черняки (1906

г.), Исаково (1907, 1909 гг.), Сухомесово (1908–1909 гг.), Чурилово (1908

г.), Синеглазово (1908–1909), Першино (1909 г.), Покровка (1911 г., группа

Кос-Оба), Прохоровка (1915), посаде Красногорском (1903), пашне каза-

ка Смолина (1906 г.), одиннадцатой версте по тракту Челябинск – Миас-

ская (1906 г.), местности Биш-Уба в Оренбургском уезде [793; 844, С.38;

16

845, С.69; 853, С.128; 859, С.192–193; 950]. Интересны вещи из кургана

у пос. Черниговского (1888 г.) [834, С.12; 950, С.28].

Материалы раскопок оперативно вводились в научный оборот

в ежегодных Отчётах императорской археологической комиссии, кор-

пусе Известий императорской археологической комиссии, различных

трудах, записках и отчётах научных обществ, губернских и областных

учёных комиссий.

Параллельно накоплению археологического материала к проблеме

формировался корпус письменных, антропологических и лингвистиче-

ских источников.

В.Ф. Миллер провёл комплексное исследование этнографии осетин

и пришёл к выводу о близости осетинских диалектов древнейшим иран-

ским языкам скифов и сарматов, проанализировал эпос о нартах и све-

дения средневековых хронистов Закавказья об аланах [753]. К выводу

об ираноязычии скифов и сарматов пришли и европейские учёные, та-

кие как К. Мюлленхоф, Э. Майер и Ф. Юст [544, С.69]. Накопление и из-

учение антропологического материала почти не велось. Тем не менее,

Д.Н. Анучин, анализируя небольшую краниологическую серию из раско-

пок В.А. Городцова, включил в неё череп из сарматского погребения 3 к.

3 у хут. Черевкова [131]. С.И. Руденко исследовал скелеты из своих раско-

пок у с. Прохоровка [962]. Публикация письменных свидетельств, отно-

сящихся к теме нашего исследования, открылась в 1851 г. изданием свода

китайских источников Н.Я. Бичурина. В 1884–1901 гг. под руководством

и редакцией В.В. Латышева вышли три тома корпуса древних надписей

из Северного Причерноморья [71]. В 1893 г. был опубликован перевод

«Истории Армении» Мовсеса Хоренаци, выполненный Н. Эмином [63].

Далее в 1894–1904 гг. В.В. Латышев выпустил хрестоматию, содержав-

шую выдержки из античных источников, касавшиеся территории нашей

Родины. Перевод сопровождался параллельной публикацией текста

на языке оригинала [38–39]. Ю.А. Кулаковский в 1899 г. проанализировал

карту Европейской Сарматии Клавдия Птолемея [626–627]. Продолжа-

лось издание переводов античных источников. К кон. XIX-нач. XX вв.

отечественные антиковеды располагали переводами на русский язык

сочинений Геродота, Страбона, Аммиана Марцеллина, Иосифа Флавия,

Плиния, Плутарха, Светония, Тацита.

Продолжали выходить работы, основанные только на анализе

письменных источников. Серия исследований была посвящена локали-

зации древнего населения Южнорусских степей. К их числу можно от-

нести работы Ф.К. Бруна, П.О. Бурачкова, П.Н. Кречетова, Ф.Г. Мищенко

17

и А.С. Лаппо-Данилевского [544, С.70]. В.А. Кулаковский исследовал

корпус античных и византийских свидетельств по истории алан [625].

Верный позициям буржуазного объективизма, он в большей степени

констатировал факты, изложенные в источниках, не пытаясь проводить

их внутреннюю критику, что иногда вело к неверному пониманию хода

исторических событий [ср. 196; 625, С.60–64]. Ф.А. Браун, исследуя исто-

рию готов, анализировал этногеографию Северного Причерноморья.

Он попытался определить время существования савроматского объ-

единения и датировать начало сарматского вторжения в степи к западу

от Дона. Была сделана попытка локализации крупнейших сарматских

объединений, упоминающихся в античных источниках. Анализ декрета

в честь Протогена привёл его к выводу о принадлежности к кругу сар-