Ритмы Сарматии - [22]

им могильники Северной Бактрии с «восточными сарматами», разрушив-

шими Греко-Бактрийское царство [704, С.138–141]. Его стараниями был

45

введён в научный оборот значительный объём материала из Северной

Бактрии [653; 702–703]. В.А. Лоховиц и А.М. Хазанов допускали наличие

сарматского компонента в среде населения, оставившего в I в. до н.э. – II

в.н.э. могильники Туз-Гыр и Тумек-Кичиджик, не связывая эти памятни-

ки однозначно с сарматами [657, С.129; 1191, С.146–147]. Исследования Х.

Юсупова позволили выявить параллели материальной культуре номадов

Узбоя в сарматских памятниках IV в. до н.э. – II в.н.э. [1268, С.131; 1269,

С.15, 24–25; 1270, С.138; 1271, С.61; 1272, С.65, 69, 76, 79, 89, 101, 114–116,

126, 208]. При этом сами памятники Узбоя автор раскопок связывал с мас-

сагетами или дахами-массагетами [1271, С.52; 1272, С.208].

Продолжалось исследование сарматской проблематики за предела-

ми СССР и прежде всего в Румынии и Венгрии. Уже в кон. 1950х г. С. Мо-

ринц попытался охарактеризовать памятники роксолан на территории

Румынии. Он считал, что сарматы здесь появились до появления памят-

ников черняховской АК [784, С.470–471]. Г. Диакону также разграничил

сарматские и черняховские древности. По его мнению, сарматские па-

мятники появились на территории Румынии раньше черняховских, но в

дальнейшем сосуществовали с ними [1302–1304]. В начале 1970х гг. се-

рию обобщающих работ выпустил Г. Бикир. Он обратился и к аналогиям

из Прутско-Днестровского междуречья, занимался проблемами типоло-

гии и хронологии памятников, связывая их с роксоланами [1296–1298].

Эти работы подверглись критике со стороны Э.А. Рикмана [945, С.11].

Резюме выводов румынских сарматологов приведено в обобщающей ра-

боте Г.Б. Фёдорова и Л.Л. Полевого, вышедшей в 1973 г. [1174, С.260–263].

Из него следует, что первым сарматским племенем на территории Ру-

мынии были язиги, проникшие в начале нашей эры на равнины Баната

и Кришаны с запада – из Венгрии. Здесь они уже с III в. смешивались

с местным населением и к IV в. их культура не прослеживается. В вос-

точных областях Румынии появление язигов местные археологи отнесли

ко II в.н.э. Исчезновение сарматских памятников в регионе было отне-

сено к кон. III- нач. IV вв. и связано с распространением черняховской

АК. В Венгрии в начале рассматриваемого этапа анализом сарматских

древностей продолжал заниматься М. Пардуц. Им был введён в науч-

ный оборот значительный объём материала, разрабатывались проблемы

типологии, периодизации и хронологии сарматских древностей, сделан

ряд выводов исторического характера [1331–1334]. Проблема хронологии

сарматских древностей Алфёльда поднималась в работах А. Мочи [786;

1324–1325]. В результате сарматскую эпоху в междуречье Дуная и Тисы

венгерские археологи разделили на три периода: ранний (20–160 гг.),

46

средний (161–260 гг.) и поздний (261–430 гг.) [152, С.280]. Проблемы исто-

рии и языка сарматов анализировались в работах академика Я. Хармат-

ты [667]. Результаты исследований венгерских сарматоведов для совет-

ских читателей были обобщены И. Эрдели во втором томе «Археологии

Венгрии» [152, С.279–290]. Итак, по мнению венгерских исследователей,

сарматы язиги проникли в Алфёльд по долине Дуная в обход Карпат

уже в 20–30е гг. I в.н.э. Причиной появления первой волны сарматов

в междуречье Тисы и Дуная Я. Харматта считал передвижения азиат-

ских кочевников, начавшиеся в 130–125 гг. до н.э. Одним из результатов

этого движения, по его мнению, было появление некоей сарматской им-

перии между Доном и Дунаем [667, С.88]. В 260е гг. на лимесе появи-

лись «родственные сарматам племена роксоланов». В IV в. к ним при-

соединились аланы. В начальный период сарматы терпели поражения

от римлян и даков. К нач. II в. они сами угрожали римским владениям

вплоть до правления Марка Аврелия. В первой четв. IV в. сарматам на-

чали угрожать готы. Далее сарматы были ослаблены восстанием на тер-

ритории Баната. После поражения от Рима в 385 г. сарматы Алфёльда

служили в римской армии, а в нач. V в. бежали на юг и на запад в Им-

перию. М. Пардуц пытался выделить сармато-аланские черты в массиве

памятников гуннской эпохи. Индикаторами сармато-аланской принад-

лежности считались наличие индивидов с искусственно деформирован-

ными черепами, подбойных и сидячих погребений [1332, S.386, 389–391].

В кон. 1960х-80е гг. появилась серия работ, посвящённых сарма-

то-аланскому присутствию в Центральной и Западной Европе. Они

основывались в основном на данных письменных источников, топони-

мики и антропологии. Использован в них и археологический материал,

который, впрочем, крайне сложно однозначно связывать с сарматами

или аланами. К числу таких исследований относятся работы Р. Бориу-

са, Э. Фурниэль, Д. Жалмэна, М. Роблин, Дж. Мира, Р. Бориуса, Л. Бюшэ,

Е. Лидса, Р. Пирлинга, М. Казанского и др. [562]. Наибольший интерес

представляет монографическое исследование Б. Бахраха, посвящённое

истории алан на Западе [1294]. Методологической основой этой работы

являются идеи М.И. Ростовцева и Г.В. Вернадского. В трёх частях свое-