Rigor mortis - [7]

Габриэлян встал, подошел к ночному окну. Даже неспящая Москва должна иногда отдыхать; большинство окон в погасло. Впрочем, из кухни открывался вид на правительственные учреждения, там окна горели. Из многочисленных книг с антресолей Габриэлян знал, что у Сталина была привычка работать по ночам, и эту привычку вынуждены были усвоить себе все министры, потому что Сам мог призвать в любое время суток. Сейчас эту моду заново ввели высокие господа: физиология. Дед тоже работал ночами, пока работал.

Просилось на язык что-то высокопарное, типа «уходит эпоха». Ну в самом деле, дед был человеком Реконструкции, типичным представителем поколения, зацепившего Полночь краем детства и навсегда пораженного страхом: никогда больше. Любой ценой.

Забавно, но в школе было не принято интересоваться ранним периодом Второй Империи и проводить параллели. Нет, никто не запрещал, просто не принято. Сталин? Да, неоднозначная фигура. Да, были репрессии, что-то там десятки тысяч человек, неизбежные издержки. Миллионы? Быть не может. Как можно репрессировать миллионы в стране, где еще жива память о революции? Ты что-то путаешь, Вадим. Твои источники преувеличивают. Знаешь, я хотел бы поговорить с твоим дедушкой.

Дед никогда не наказывал за споры с учителями. Наоборот, ему нравилось, когда Габриэлян оказывался прав. Да, это было именно так. Миллионы. Целые народы. Голод. Массовые расстрелы. Пытки. Нечеловеческие условия в местах лишения свободы. По большому счету, Холокост, меркнущий только в сравнении с Полночью. Вы не знали? Вы, учитель истории? Просто не хотели знать, я так думаю.

Если они и не соглашались, мало кто решался спорить с отставным генпрокурором.

Габриэлян только в старших классах понял, что так дед оправдывает себя.

Интересно, сколько лицензий на потребление заключенных и списков категории М подписал он сам? Вёл ли он статистику, хотя бы для себя? Ну, в принципе, можно копнуть, источники открыты, но зачем.

Интересно, как это происходило в других семьях? Самых обычных? Крошка-сын к отцу пришел и спросила кроха: как это получается, что нами командуют те, кто нас ест? Мне-то повезло, я как сын бордельмаман, которому не приходится задаваться вопросом «что такое секс». Это все происходило практически у меня на глазах. Они меньшее зло, потому что большее — мы. Мы едим друг друга. Мы доелись до Полночи.

Непривычная тишина. Стоны прекратились. Габриэлян не заметил, когда.

Лицо деда было совершенно холодным и неподвижным.

Габриэлян поднял его веко и включил прикроватный светильник. Зрачкового рефлекса не было.

Пульс не прощупывался.

Зеркало, поднесенное к губам, не помутнело.

Габриэлян выпрямился и сказал вслух:

— Вот когда я буду твою шейную машину вертеть.

Вернулся за терминал. Включил голосовой чат.

— Извини, что так резко ушел. Дед умер.

— И какой из него выпал лут? — спросил Панда.

Секунду спустя он сообразил, что ляпнул не то, а Габриэлян сообразил, что он в общем чате, а не на канале с Миртл.

— Ой, мужик, извини… у тебя, в смысле, по реалу дед умер?

— Да.

— Ять. Сочувствую.

Время было очень позднее, партия расползалась, на канале сидели всего пятеро, трепались, а не играли.

— Вы без меня не вайпнулись?

— Вайпнулись. Но не в туннеле, на следующем боссе. Завтра на него пойдем. Ты как, с нами?

— Нет, наверное, нет. Коронер, похороны, все это.

— Ты что, сам будешь всем заниматься?

— Да больше вроде некому.

— Невезуха.

— Я нужна? — спросила Миртл в привате.

— Нет. Пожалуй, нет. Пока.

— Пока.

Небо уже линяло, наступал ранний летний рассвет. Габриэлян набрал номер милиции и скорой. Вернулся за терминал. Открыл сайт Московского училища СБ. Заполнил форму.

Это, конечно, было только начало. Предстояло еще забрать из университета документы и сдать экзамены.

Что-то подсказывало, что главная сложность будет не здесь.

— Ты охренел? Тебе дают место в магистратуре. Сразу. Бесплатно.

— Теперь оно достанется тебе. Ты не рада?

— Я начинаю подозревать тебя в альтруизме.

— Мне просто не нужно это место.

— Тебе. С твоим «золотым дипломом». Куда ты хоть уходишь, если аспирантура МГУ тебя не нужна?

— В училище СБ.

— Шутку поняла. Смешно.

Габриэлян взял ее за руку — рыжую некрасивую девушку с резким чувством юмора. Почему-то казалось, что именно она должна понять.

— Я не шучу. Я бы сразу после школы пошел туда, но дед… короче, я дал ему слово, что пока он жив, я в СБ ни ногой.

…С похоронами оказалось на удивление мало хлопот. Погребальная служба все взяла на себя, Габриэлян только поставил несколько подписей. Церемония прощания состоялась утром в крематории, приехал Аркадий Борисович, и, как ни странно, Лямзина. Видимо, что-то у них с дедом было в молодые годы. От деда ощутимо пованивало, поэтому кругом тлели автоматические палочки. Лямзина обняла Габриэляна, Аркадий Борисович пожал ему руку. Пожатие было влажным, Габриэлян украдкой вытер ладонь о штаны.

Урну обещали выдать через два часа, как раз хватало времени съездить в универ и заполнить обходной лист. Там и встретил Миртл.

С ней он сошелся по одной причине: ей можно было не врать о себе.

— Ты реально спятил? Слушай, это же невозможно — защитить диплом по такой теме, а потом пойти в СБ!