Революция 1917 года глазами современников. Том 1 (Январь-май) - [107]

В 1848 г. за ускорение выборов в Учредительное собрание стояли в особенности умеренные элементы временного правительства и всего французского общества. Отсрочки выборов требовали крайние левые партии, устроившие даже с этою целью манифестацию 16-го апреля, чуть было не повлекшую за собою возобновление революционной борьбы. У нас можно было бы ожидать аналогичных явлений; переход к правильному, твердому порядку всего менее желателен для тех, кто проповедует «захват власти», «массовое насилие», перманентность или неопределенную продолжительность революции. Один из представителей этого настроения выступил, однако, с обвинением временного правительства в намеренном, ради «своекорыстных интересов», замедлении созыва Учредительного собрания, — созыва, который, по мнению обвинителя, мог бы быть произведен в течение двух недель. На самом деле временное правительство и в первоначальном, и в обновленном своем составе не могло не сознавать всю важность скорейшего открытия Учредительного собрания, — всю важность его как для страны, так и в особенности для тех, на ком лежит ближайшая ответственность за ее настоящее и будущее. Эта ответственность тем тяжелее, чем призрачнее власть, чем больше она встречает на каждом шагу препятствий, трудностей и подозрений. Но поспешный созыв первого всероссийского парламента — парламента, созданного революцией и призванного упрочить лучшие ее результаты, парламента, который должен быть свободным, чтобы положить основание свободе, был бы великой и трудно поправимой ошибкой. Работа собрания должна совершаться в сравнительно успокоившейся стране, не встречая ни угроз, ни искусственных задержек, ни упорного непонимания. Ошибкой или даже преступлением были бы, конечно, и ничем не вызванные отсрочки; но ни о чем подобном, ввиду указанных выше условий, не может пока быть и речи. Временное правительство не отдыхает, не теряет дорогих минут: меньше чем в три месяца им исполнено громоздкое дело, для которого в другое время, при другой обстановке понадобились бы долгие годы. В этом заключается существенное различие между ним и французским временным правительством 1848 года. В активе последнего значатся только два крупных шага вперед: введение всеобщей подачи голосов и отмена смертной казни за политические преступления. Признание права на труд было только пустым словом, образование люксембургской комиссии — декорацией, за которой не было никакого серьезного содержания, устройство национальных мастерских — паллиативной мерой, ошибкой, быстро обратившейся в обман. Нужно ли напоминать, что сделало наше временное правительство среди бурь и волнений, среди завещанной старым режимом разрухи, под ударами с разных сторон, без уверенности в завтрашнем дне? Конечно, оно находило поддержку в других организациях, выдвинутых революциею; но немало усилий приходилось тратить на приобретение, на закрепление этой поддержки, не исключавшей, по временам, ни соперничества, ни противодействия. Не знаю, чем закончится деятельность временного правительства; но до сих пор о нем с гораздо большим правом можно повторить сказанное французским учредительным собранием 1848 года: «Le gouvernement provisoire a bien mérité de la patrie».

Русские ведомости. 1917,21 мая. № 113.

II

Широко и глубоко идущая созидательная работа — не единственное отличие нашего временного правительства от своего французского прототипа¹⁶. Хотя в состав временного правительства 1848 года вошел один из главных доктринеров социализма, Луи Блан, приведший с собою рабочего Альбера, но это не оказало никакого влияния на общее направление дел. Люксембургская комиссия обратилась в «парламент мнений»; национальные мастерские, представлявшие собою если не силу, то возможность силы, очутились в руках министра общественных работ Мари, одного из самых консервативных членов правительства. Социалистические учения имели в тогдашней Франции, особенно в больших городах, немало приверженцев; но социалистические партии существовали только в зародыше. Барбес, Бланки, Кабэ, Распайль, Прудон, Консидеран были, как и Луи Блан, вождями без войска; их окружали более или менее многочисленные, но не дисциплинированные партизаны. В стороне от них, иногда как случайные сотрудники, иногда как решительный враг, стояли республиканцы старого типа, хранители якобинских традиций, руководимые слабовольным Ледрю-Ролленом. Достаточно сильные для агитации, даже для гражданской войны, все эти группы не были достаточно сильны для творчества. В два месяца, истекшие между революцией и выборами в учредительное собрание, они не успели сплотиться, раздвинуть свои рамки, вступить в соглашение между собою. Понятны поэтому их усилия отдалить выборы, продлить переходное положение. Когда им это не удалось, когда выборы дали победу их противникам и привели в собрание, рядом с умеренными республиканцами, немалое число мнимо-обращенных членов «старых партий», когда в исполнительную комиссию прошли противники социалистов и передвинулся вправо сам Ледрю-Роллен, когда громадным большинством собрания было отклонено образование министерства труда или прогресса, в среде побежденных немедленно возникла мысль об обращении к открытой силе. Уже 15-го мая, через одиннадцать дней после открытия собрания, сделана была попытка разогнать депутатов и образовать новое временное правительство. Шесть недель спустя вспыхнуло июньское восстание. Пролились потоки крови, в которых потонули мечты о лучшем будущем, потонула и свобода. Исходом уличной борьбы были предрешены все последующие события, вплоть до декабрьского переворота и торжества деспотизма.