Революция 1917 года глазами современников. Том 1 (Январь-май) - [106]

Но должен ли быть парламент «фотографией» страны? Противники пропорциональной системы говорят, что эта основная предпосылка ее является далеко неправильной. Парламент должен быть собранием лучших людей, которые призваны стоять над интересами отдельных членов. Задача их заключается в том, чтобы воплощать нацию как целое, а не сепаратные стремления отдельных групп. В парламенте нужно выявить «общую волю» всего народа, воля же эта может лучше выразиться, если парламент будет составлен из согласного большинства немногих, чем из анархического разногласия большого количества небольших групп, отображающих в миниатюре борьбу партий в стране. С этой точки зрения совершенная система пропорционального представительства бесполезна, если не прямо вредна, так как она вовсе не соответствует общенародным задачам парламента.

Это — очень серьезное возражение, которое можно ослабить только указанием на то, что всякий парламент, какова бы ни была система выборов, всегда в конце концов распадется на партии. Современный парламент неизбежно расчленяется на группы, и не лучше ли это расчленение признать уже при самых выборах? Современный парламент есть организация партий, бороться с его партийной расчлененностью является утопией. Это не исключает, конечно, и общенациональных задач парламента. Если в нации классы объединены общим интересом, они будут объединены им и в парламенте, представляющем фотографию нации. Если же нация распыляется, не объединишь единодушием «лучшим» людей в парламенте.

Но одно справедливо в приведенной критике основ пропорционального представительства. И расчлененный на группы парламент, чтобы быть работоспособным, должен объединиться на принципе всякого коллективного творчества — на признании прав большинства. Принцип большинства вовсе не отрицается пропорциональным представительством, ведь законы в парламенте могут только приниматься на начале подчинения меньшинства большинству. Парламент, который отступил бы от начала большинства, превратился бы тем самым в анархическое соединение неработоспособных людей. Каждая группа считала бы обязательной для себя только свои постановления, и парламент распался бы, не вынеся ни одного закона.

Западные народы пришли к идее пропорционального представительства интересов через дисциплину подчинения большинству. Мы, русские, не имели этой дисциплины. И мы знаем, что у нас идея пропорционального представительства вступает иногда на путь подобных анархических соединений. Если наш будущий парламент рисуют себе таким образом, что там соберутся по справедливому исчислению представители различных групп нашего народа и затеют между собою гражданскую войну в миниатюре, такой парламент умрет, как умрет всякая нация, не осознавшая своего народного единства.

Таковы общие принципы, лежащие в основе пропорциональной системы выборов. Что касается техники ее, то она очень сложна. Когда партий много, когда их численный состав заранее неизвестен, приходится изобрести особую систему подсчета голосов, которая привела бы к более или менее справедливому отражению в парламенте партийной группировки страны. Различные системы пропорционального представительства предлагают решить общую задачу: как в процессе самого голосования определить еще неизвестное количественное соотношение партийных сил. Описание того, как решается эта задача, должно быть предметом особого очерка.

Утро России. 1917,21 мая. № 125.

Арсеньев К.К. ИСТОРИЧЕСКИЕ ПАРАЛЛЕЛИ

I

Во Франции между февральской революцией 1848 г. и открытием Учредительного собрания прошло десять недель. У нас приблизительно такой же промежуток времени принес с собою не созыв Учредительного собрания, а только обновление состава временного правительства. Ненормального в этом ничего нет. Задачи, поставленные февральскими днями 1848 года, были гораздо менее сложны, чем те, которые предстояло и предстоит решить нашему временному правительству. Всеобщая подача голосов во Франции, — если не считать давно забытых и весьма несовершенных опытов конца XVIII и начала XIX века, — вводилась впервые, как и в России, но осуществление ее было несравненно проще и легче. Сравнительно небольшое пространство страны, сравнительная немногочисленность, однородность и культурность ее населения, значительное число территориальных единиц, гораздо более, чем наши губернии, приспособленных к обращению в избирательные единицы, повсеместное и давнее распространение более или менее независимых органов печати, более или менее организованные партийные кадры, многолетняя привычка к политической жизни, далеко не вполне свободной, но все же не сдавленной безграничным произволом, — все это облегчало введение новой избирательной системы, упрощало возбуждаемые ею вопросы. О пропорциональных выборах тогда не было еще и речи; других форм избрания, кроме мажоритарной, никто не предлагал; недостатки выборов по округам, ярко освещенные практикой июльской монархии, предрешали установление выборов по спискам. Совсем иным представляется положение России, раскинувшейся на громадное пространство, вчетверо более населенной, разношерстной по национальному составу, далеко не достигшей всеобщей грамотности, одинаково бедной путями сообщения и очагами культуры, до самого последнего времени остававшейся фактически на уровне полицейского государства. Франция вдобавок целые десятилетия до 1848 г. пользовалась благами мира, едва нарушавшегося экспедициями в Марею, в Бельгию и небольшими походами в Алжирии. Россия почти три года страдает от войны, беспримерной по своей жестокости и изнурительности, отвлекающей от мирного дела массу взрослого мужского населения. Понятно, что приготовления к выборам, во Франции законченные в два месяца, потребуют у нас гораздо более продолжительного времени. В кабинетах государственных и научных деятелей работа, связанная с этими приготовлениями, идет с самых первых дней после переворота: на будущей неделе она вступит в новый, официальный фазис. Ценным для нее материалом послужит опыт предстоящих в близком будущем муниципальных и земских выборов, к которым имеется в виду применить пропорциональный метод.