Революция 1917 года глазами современников. Том 1 (Январь-май) - [109]
В скептических улыбках, с какими это говорится, невольно читаешь: «революционный Петроград» — пустые слова, на самом же деле революционного Петрограда нет, да, может быть, и не было его… Есть что-то другое. Должен признаться, таковы были и мои первые впечатления: не видно революционного Петрограда… В первые же часы приезда встречаюсь с группою знакомых питерских интеллигентных обывателей. Публика — сплошь левая. Полушутя-полусерьезно предлагаю:
— Ну, что ж, давайте поздравлять друг друга с свободою…
Уныло машут руками:
— Какая свобода… Мы теперь черносотенцы… По городовому и квартальному у нас душа тосковать стала…
— Что так?..
— А то… С половины февраля и по сей день у нас ни одной минуты просвета не было. Ни одного часа радости.
— Но почему?
— Долго рассказывать… Поживите, — сами увидите…
«Невскую столицу» я не видел во время революции. Но давно знаю. Теперь живу вот в ней уже неделю. По некоторым причинам дни проходят в больших хлопотах, в переездах из одного конца города в другой. Приходится сталкиваться с людьми весьма разнообразных слоев и весьма разнообразных настроений. И странное дело, — не видно радости, не чувствуется веры в будущее. Первые два месяца революции я провел частью в Москве, частью в провинции. Но ни в Москве, ни тем паче в провинции нет такого повального уныния, как в
Петрограде, и нет такого скептицизма, как здесь. Почти не слышно на берегах Невы бодрых слов. Правда, громких и звонких слов говорится здесь много, пожалуй, даже слишком много. Издали они, быть может, способны казаться чем-то. Но вблизи совершенно ясно, что это — пение фальцетом. Под громкими и якобы революционными фразами чувствуется надлом, упадок, пожалуй, даже конфуз. Нет подъема. Нет пафоса. Но много тревоги. Много прямого уныния, нагота которого еле прикрыта словесными побрякушками. И становится понятно, почему Петроград больше всех других мест России кричит о контрреволюционной опасности: при подъеме настроения не страшен и сильный враг, при унынии и упадке даже заяц кажется опасным зверем…
Среди хлопот и суеты присматриваюсь, прислушиваюсь, — хочется проверить первые тягостные впечатления, хочется понять источник упадка и уныния. И прежде всего в качестве наблюдателя я должен сказать, что в Петрограде много не только громких слов, тут много хороших и стройных планов. Этот город недаром был и остается умственным центром. Недаром у него Волково кладбище. У тех, кто почиет там вечным сном, есть достойные ученики и преемники. Есть умы, способные взвешивать, рассчитывать, есть глаза, способные далеко видеть. И до революции они были здесь. Теперь их, пожалуй, больше, чем когда бы то ни было. Петербург затребует себе от России все общественно-значительные силы. В этом смысле он за 2 1/2 месяца уже солидно обобрал Москву, обобрал и провинцию. За время революции он много сделал, чтобы усилиться как мозг России. Немудрено, что в нем родятся хорошие планы. Но странно они воплощаются в жизни.
Спрашиваю, напр[имер], что сделано для упорядочения продовольственного дела в городе. В виде ответа мне вручают «Положение о продовольственной организации Петрограда». Стройная продуманная схема. Во главе стоит центральный городской продовольственный комитет, организационно связанный с продовольственными учреждениями уезда и губернии. Он опирается на 12 районных продовольственных комитетов, избирающих районные управы. Районы делятся на 17 подрайонов с подрайонным комитетом и управою в каждом. Подрайоны разбиты на продовольственные кварталы, во главе которых стоят квартальные продовольственные комиссары. Наконец, «в каждом доме учреждаются домовые продовольственные комиссары, в помощь которым жители дома могут избирать домовые комиссии». Здесь трудно останавливаться на разных деталях общего плана. Но я готов отнестись к ним почти восторженно. Я склонен предложить, чтобы это «Положение» было отпечатано в большом количестве и разослано по всем сколько-нибудь крупным городам России как образец. Петроградцы насмешливо улыбаются:
— Полноте, какой это образец… Гладко на бумаге, да забыли про овраги.
— Какие овраги?..
— А такие… 47 подрайонных управ. Каждая управа из пяти человек. И каждому «товарищи» требуют жалованья 6000 руб. в год. Всего, стало быть, около 1 1/2 милл. рублей. Это только на содержание подрайонных управ. Да жалованье членам районных управ. Жалованье членам центральной продовольственной управы. Жалованье 400 или 500 квартальным комиссарам. Жалованье 8-10-ти тысячам домовым комиссарам. А знаете, какие теперь жалованья? Кухарке «товарищи» требуют 110 руб. в месяц. Трамвайной кондукторше приходится около 5000 руб. в год. Ну, значит, комиссару меньше 6000 руб. никак нельзя. Да при каждой управе секретари, барышни с машинами, сторожа, курьеры. И каждому носу 300 руб. в месяц, — более никаких оплат труда «товарищи» признавать не желают… Сосчитайте, во что обойдется вся эта великолепная, как вы думаете, продовольственная организация… мы уже прикидывали. Чтобы оправдать ее, надо приплачивать копеек по 10 за каждый фунт хлеба, копеек по 25 за фунт мяса, копеек по 50 на фунт масла, копеек по 5 на фунт соли… Хуже всяких купцов и «мародеров тыла».
История, как известно, не терпит сослагательного наклонения. Однако любой историк в своих исследованиях обращается к альтернативной истории, когда дает оценку описываемым персонажам или событиям, реконструирует последствия исторических решений, поступков, событий, образующих альтернативу произошедшему в реальности. Тем не менее, всерьез заниматься альтернативной историей рискуют немногие серьезные историки.И все же, отечественная история предлагает богатейший материал для альтернативных исследований, ведь даже само возникновение нашего государства на бедных и холодных равнинах северо-востока Европы, да еще и с центром в ничем не примечательном городке, выглядит результатом невероятного нагромождения случайностей.
Стивен Меллер, известный американский археолог-исследователь, много лет посвятивший изучению археологических памятников и истории Египта, предлагает новый, революционный взгляд на одну из древнейших в мире культур. Книга создана на основе эксклюзивных материалов, полученных автором во время экспедиций в Египет, а также новейших расшифровок древних текстов.© S. Mehler, 2004.
Из этой книги читатель узнает, что реальная жизнь кельтских народов не менее интересна, чем мифы, которыми она обросла. А также о том, что настоящие друиды имели очень мало общего с тем образом, который сложился в массовом сознании, что в кельтских монастырях создавались выдающиеся произведения искусства, что кельты — это не один народ, а немалое число племен, объединенных общим названием, и их потомки живут сейчас в разных странах Европы, говорят на разных, хотя и в чем-то похожих языках и вряд ли ощущают свое родство с прародиной, расположенной на территории современных Австрии, Чехии и Словакии…Книга кельтолога Анны Мурадовой, кандидата филологических наук и научного сотрудника Института языкознания РАН, основана на строгих научных фактах, но при этом читается как приключенческий роман.
В преддверии Курской битвы перед ВВС Красной Армии были поставлены задачи по завоеванию полного господства в воздухе, изгнанию люфтваффе с поля боя и оказанию эффективного содействия наземным войскам в разгроме врага. Итог ожесточенных двухмесячных боев, казалось бы, однозначно свидетельствовал: поставленные перед «сталинскими соколами» цели были достигнуты, небо над Огненной Дугой осталось за советской авиацией. Однако подлинная цена этой победы, соотношение реальных потерь противоборствующих сторон долгое время оставались за рамками официальных исследований.Как дорого обошлась нам победа? Какова роль люфтваффе в срыве попытки Красной Армии окружить орловскую и харьковскую группировки вермахта? Стало ли сражение над Курской дугой переломным моментом в ходе воздушного противостояния на советско-германском фронте? На эти и на многие другие вопросы вы найдете ответы на страницах этой книги.
Классическое произведение Корнелиуса Райана, одного из самых лучших военных репортеров прошедшего столетия, рассказывает об операции «Оверлорд» – высадке союзных войск в Нормандии. Эта операция навсегда вошла в историю как день «D». Командующий мощнейшей группировкой на Западном фронте фельдмаршал Роммель потерпел сокрушительное поражение. Враждующие стороны несли огромные потери, и до сих пор трудно назвать точные цифры. Вы увидите события той ночи глазами очевидцев, узнаете, что чувствовали сами участники боев и жители оккупированных территорий.
Издание завершает публикацию всех важнейших зарубежных материалов XVII в. о восстании С. Разина, остававшихся еще не опубликованными. (Первый выпуск — «Записки иностранцев о восстании С. Разина». Л., «Наука», 1968). В сборник вошли: брошюра о восстании, изданная в Лондоне в начале 1671 г., диссертация о Разине, защищенная и изданная в Германии в 1674 г., отклики на восстание западноевропейской прессы 1670–1671 гг. и записки Кемпфера о персидском походе Разина.Материалы комментированы и сопровождены источниковедческими статьями.Издание рассчитано на широкий круг читателей: учителей, студентов аспирантов, научных работников.