Революционная народническая организация "Земля и воля" (1876 – 1879 гг.) - [80]
«Для учащейся молодежи, – писал Попов, – …и даже вообще для либеральной интеллигенции эта стачка была медовым месяцем сочетания с рабочими. Пошли вечеринки, сборы по аудиториям и вообще повсюду, где можно было хоть что-нибудь сорвать в пользу стачки. Ольга Александровна (Шлейснер-Натансон – П.Т.) посетила всех либералов из литераторов и адвокатуры»[614].
Землевольцы хорошо использовали сочувствие учащейся молодежи стачечникам для организации материальной помощи. Пользуясь связями рабочих Новой бумагопрядильни с земляками-рабочими других предприятий, землевольцы и, особенно Плеханов, стремились охватить и эти предприятия стачкой. Вскоре вопрос о стачке был поставлен на трех фабриках: на Васильевском острове, за Невской заставой, на Охте. Но в выборе средств борьбы сказалась ошибочность землевольческой, тактики. Вместо того чтобы продолжать стачку, землевольцы решили вести рабочих ко дворцу наследника. Они спешили с этим потому, что боялись, как бы уступка со стороны фабричной администрации не отняла повода для демонстрации. Причины такого решения хорошо объяснил сам Попов:
«…Во-первых, демонстрация, – рабочие пойдут процессией до Аничкова моста; во-вторых, в нашей программе предлагалось пользоваться всеми случаями, которые можно эксплоатировать в качестве средства расшатывать веру в царя»[615].
Наконец прошение к наследнику было одобрено рабочими. 2 марта 1878 г. около 200 чел. стачечников отправились к дворцу, где их встретил Зуров. Хотя прошение было принято, но Зуров заявил, что подача прошения на имя наследника и государя разрешается только поодиночке и через канцелярию. На этом «демонстрация» и кончилась.
16 марта 1878 г. правительство арестовало шесть рабочих, а остальные прекратили стачку.
Стачка не прошла бесследно для землевольцев, ибо она закрепила их связи с рабочими:
«Так как серьезные связи на месте были у одних только „землевольцев“, то нечего и говорить, что влияние их на стачечников осталось непоколебимым. Рабочая масса по-прежнему видела в них „орлов“ и с доверием прислушивалась к их советам. Мало того, обстоятельства складывались таким образом, что землевольцы могли говорить с нею совсем откровенно»[616], – писал Плеханов.
Стачки петербургских рабочих конца 1877 и начала 1878 гг. привлекли большое внимание полиции. Во время стачки на Новой бумагопрядильне 2 марта 1878 г. петербургский градоначальник доносил в департамент полиции, что в толпе рабочих, задержанных по подозрению в подстрекательстве к беспорядкам, были – назвавшие себя дворянином А.С. Максимов-Дружбин и Н. Тютчев; из них Тютчев,
«как подозреваемый в важных политических преступлениях и давно разыскиваемый, отправлен для содержания в отдельном номере в Коломенскую часть»[617].
6 марта 1878 года в своей записке шефу жандармов С.-Петербургский градоначальник писал, что
«дворянин Н.С. Тютчев принадлежал к числу деятельных агитаторов среди рабочего населения. Максимов-Дружбин в январе 1878 г. приезжал из Орла с целью заниматься в публичной библиотеке по предмету политэкономии, задержан вместе с Тютчевым, с которым все о чем-то шептался».
В деле III отделения на полях этого доклада 3 марта 1920 г. Н.С. Тютчев собственноручно сделал пометку: «Это Г.В. Плеханов»[618]. Таким образом назвавшийся Максимовым-Дружбиным был Г.В. Плеханов, который вместе с Н.С. Тютчевым занимался пропагандой среди рабочих Новой бумагопрядильни.
В связи с выступлением рабочих Новой бумагопрядильни землевольцы отпечатали в Вольной русской типографии обращение за подписью «Ваши друзья», в котором в доступной форме излагалась идея необходимости объединения рабочих против произвола полиции и администрации.
Землевольцы не ограничивались работой среди рабочих Петербурга. В том же 1878 году в Харькове по программе «Земли и воли» было организовано два рабочих кружка на заводе Весберга и Рыжова. Организаторами их явилась поддерживающая тесную связь с землевольцами Е.Н. Ковальская[619].
9 февраля 1879 г. губернатор представил в департамент полиции специальную записку по фабричному вопросу. В этой записке он предлагал ряд мер по борьбе с заводскими «беспорядками», особенно он просил разрешить ему высылать виновников на родину.
«…У нас в России, где фабричный люд необразован, неграмотен и в нравственном отношении стоит ниже сельского населения, всякие беспорядки среди него делаются еще опаснее. Это хорошо известно нашим пропагандистам, которые под словами итти в „народ“ имеют итти на фабрики и заводы, где, пользуясь безграмотностью рабочего и отсутствием для него всяких развлечений кроме кабака, читают ему разные сказки, истории и, заручившись авторитетом, разрушают в нем правильные понятия о боге, царе и т.п. Все это скрывается, пока на заводе спокойно, но едва возникает какое-нибудь недоразумение, это извращение понятий ведет к открытому неповиновению (буйству)»
