Революционная народническая организация "Земля и воля" (1876 – 1879 гг.) - [72]

«Эта молодежь… с приятным удивлением слушала мои рассказы о казацких волнениях и вполне соглашалась с тем, что революционеры непременно должны воспользоваться этими волнениями. Но, несмотря на это, на Дон все-таки никто из петербургских революционеров не поехал»[545].

В Петербурге Плеханов оставался до 30 марта 1879 г., он должен был выехать оттуда по распоряжению центра «Земли и воли», опасавшегося арестов в момент предлагавшегося покушения Соловьева на Александра II. 3 апреля Плеханов приехал в Ростов, затем побывал в Таганроге и на хуторе землевольца Попова, где устроил скрывавшегося П. Мирского.

В воззвании к Войску Донскому Плеханов обращается к казакам с призывом встать под ружье и потребовать такой грамоты, по которой они могли получить все права: и землю и волю, леса, реки и озера, право свободного выбора наказного атамана, получения земель всем поровну, неуплаты за нее налогов, уравнения в правах всех казаков. Если такой грамоты не дадут, Плеханов призывал казаков не принимать присяги на службу.

«Братья казаки! Было время, ваши деды и отцы присягали служить царю и отечеству только тогда, когда получали за это вольные грамоты»[546].

По своему направлению это воззвание в значительной мере совпадает с двумя корреспонденциями «Из Каменской станицы», напечатанными в нелегальной «Земле и воле» (1878 г., № 2, 15 декабря, 1879 г. № 4, 20 февраля) за подписью «От собственного корреспондента». В первой корреспонденции Плеханов писал, что волнения среди донских казаков были вызваны введением новых правил пользования общественными лесами. И во второй корреспонденции Плеханов возвращается к анализу причин недовольства казаков. На опыте Луганского «бунта» Плеханов сделал вывод о том, что причины волнений казаков не только не перестали существовать, но и получили законную санкцию. Поэтому землевольцы должны, по его мнению, продолжать революционную пропаганду среди донских казаков с тем, чтобы и в дальнейшем возглавить их движения, согласно программы «Земли и воли».

«Нам быть может, – писал он, – придется еще увидеть эпилог только что закончившейся драмы. Луганский „бунт“ оставил казакам драгоценный опыт»[547].

Однако сам Плеханов указывал на весьма важные обстоятельства, приведшие к провалу попыток агитации на Дону. Причины эти он усматривал не в том, что помешала казацкая полиция, а

«потому, что мысль об агитации в массах совсем перестала тогда увлекать нашу революционную интеллигенцию. И это чувствовали наши „деревенщики“, которые видели, что число лиц, желающих итти „в народ“ постоянно уменьшается и что их „поселения“ перестают быть привлекательными для революционной молодежи»[548].

И, по свидетельству В.Н. Фигнер,

«в 1879 г. решительно не было притока новых сил в деревню, а это во всяком случае показывает, что настроение молодежи изменилось»[549].

При таких условиях среди казаков трудно достигнуть желаемых результатов.

«Так и пришлось махнуть рукою на казаков»[550].

Организуя поселения в Саратовской, Тамбовской и Воронежской губерниях, землевольцы тщательно обдумали план устройства таковых в Нижегородской, Астраханской и Псковской губерниях и вели большую подготовительную работу.

Нижегородское землевольческое поселение, как указывал Аптекман, было обдумано лучше саратовского. Здесь землевольцы сразу устроились без помощи со стороны культурных общественных представителей[551]. В Нижегородской губернии многие места были хорошо известны им еще в 1874 г. В 1875 – 1876 годах в этой губернии поселился брат эмигранта Линева, работавшего в типографии «Вперед», – И.Л. Линев под фамилией американского подданного Джемса Филипса. В Ардатовском уезде он устроил круподранку и недалеко от нее организовал кузнечную мастерскую. Здесь же Линев создал народнический поселок. На круподранке в качестве рабочих обосновались А. Квятковский и Н. Кржеминский. В начале 1877 г. от основного кружка землевольцев из Петербурга к ним прибыл А.И. Баранников, который под фамилией Мартынова работал в кузнечной мастерской[552]. Таким образом организовался народнический поселок из 6 – 8 человек с такими прекрасными пропагандистами и агитаторами, как Квятковский и Баранников. Поселившиеся в Нижегородской губернии готовили себя к дальнейшему постоянному поселению в деревнях этой губернии. Но вскоре после ареста Натансона (в мае 1877 г.) был найден подробный адрес поселка. Последовавший затем арест Линева и экстренные обыски привели к тому, что землевольцы должны были выехать и скрываться от преследования властей. И при этих условиях участники поселения не упали духом и продолжали надеяться на осуществление своих планов.

Такая же участь, по свидетельству Аптекмана, постигла народнические поселения Иванчина-Писарева в Самарской губернии и Н.Н. Смецкой – на Урале. Поводом к провалу самарского поселения послужила телеграмма из Петербурга об аресте Чепурновой, которая отправлялась в Самару. У нее были изъяты письма к самарским поселенцам. При получении этой телеграммы немедленно уехали братья Богдановичи, Иванчин-Писарев, Соловьев и другие.

В нашей литературе нет сведений о поселениях землевольцев в Астраханской губернии. Между тем, оно существовало и по-видимому участники его были связаны с саратовским землевольческим центром и центральным кружком в Петербурге. Об этом свидетельствует специальное дело по организации поселения в Торопецком уезде Псковской губернии. По показаниям Л. Буланова и Н. Никольского известно, что в Астраханской губернии землевольцы намечали поселение. С этой целью Л. Буланов, Н. Никольский отправились летом 1877 г. из Псковской губернии в Астрахань, где жили родные Н. Никольского