Res Publica. Русский республиканизм от Средневековья до конца XX века - [243]

В концентрированной форме эти длительно развивавшиеся тенденции зафиксированы конституционной реформой 2020 г. Поправки создают гиперцентрализованную систему, где публичный интерес власти преобладает над любым частным интересом: все уровни управленческой иерархии и институты власти подчинены поддержанию функционального единства, воплощенного и выраженного в институте главы государства. Режим сохраняет формально первозданную демократическую формулу легитимности (народный суверенитет), однако направленно интерпретирует ее в авторитарном ключе. Поправки юридически оформляют основы системы плебисцитарного авторитаризма с персоналистским типом правления, обновленная легитимирующая формула которой делегирует власть суверена (народа) его представителю, формально наделяя главу государства неограниченной властью на неопределенный период времени, когда любое участие населения в выборах или референдуме начинает восприниматься как плебисцит о доверии действующему лидеру. Данный тип политической системы актуализирует ряд стойких исторических стереотипов общественного восприятия — пассивность общества, слабость парламентаризма, преобладание государства и патерналистских ожиданий, зависимость судебной системы и устойчивую приверженность к сильной личности, стоящей над правом и институтами. Но при этом система такого типа не является простым воспроизводством известных исторических форм российской власти — монархии, однопартийной диктатуры или сверхпрезидентской республики. Качественная трансформация российского политического режима новейшего времени в сравнительной перспективе определяется нами понятием конституционного авторитаризма или «конституционной диктатуры»[1919].

В целом появление данного режима означает рост неустойчивости системы, которая, с одной стороны, исчерпала предшествующий ресурс легитимности, с другой — столкнулась с новыми мощными вызовами, с третьей — ищет ответы в максимизации контроля и подавления. В осуществлении преобразований присутствуют ловушки мобилизационной модели: стремление разрешить внутренние проблемы перенесением их вовне, перенесение издержек модернизации на население (что ведет к эрозии легитимности и требует идеологической и эмоциональной сверхкомпенсации) и использование мер контроля и подавления нонконформистских инициатив гражданского общества. Все эти варианты (или их комбинации) имеют свои преимущества и недостатки, анализ которых требует отдельного обсуждения.

Перспективы российской модели республиканского строя

В целом Россия в ХХ — начале XXI в. смогла реализовать переход от монархического абсолютизма и однопартийной диктатуры к республиканскому строю современного типа. Однако модель республиканского устройства, заложенная с принятием Конституции 1993 г., выявила конфликт демократической формы (смешанной президентско-парламентской республики) и недемократических практик, завершившихся консолидацией режима плебисцитарного авторитаризма. Если верно утверждение, что всякая Республика рано или поздно находит своего Цезаря, то современная Россия не является исключением.

Формула российской власти проделала в ХХ в. эволюцию, включавшую пять этапов: 1) переход от абсолютизма (самодержавия) к дуалистической монархии с выраженным феноменом мнимого конституционализма (Манифест 17 октября 1905 г. и Основные законы империи 1906 г.); 2) от этой последней формы к парламентской (или смешанной) республике (которая была провозглашена Временным правительством и Учредительным собранием, но так и не стала реальностью); 3) установление советской системы при режиме однопартийной диктатуры, стадии развития которой выражались эвфемизмами «трудовая республика», «республика советов», «советский парламентаризм», «общенародное социалистическое государство»; 4) переходный режим периода перестройки, определявшийся как «социалистический парламентаризм» и «советская система с президентской властью»; 5) принятие современной Россией дуалистической системы (смешанной формы правления французского образца), в реальности означающей установление суперпрпрезидентской власти с выраженной тенденцией к плебисцитарному авторитаризму. При всех разрывах идеологического и формально-правового обоснования государственности прослеживается преемственность имперской, революционной и республиканской формул, отражающая сходство объема власти и полномочий главы государства в монархической системе, однопартийном режиме и современном президентском режиме.

Ключевая проблема современного республиканизма — преодоление растущего отчуждения гражданского общества и власти. Сохраняющаяся пассивность гражданского общества и консерватизм элиты в краткосрочной перспективе делают маловероятным прямой переход к республиканской демократии западного типа, но предполагают скорее движение к новым формам «демократии элит». На этом пути возможна трансформация существующей формы ограниченного плюрализма — от более жесткого авторитаризма к менее жесткой его конструкции в виде «ограниченной демократии». Этот переход (не требующий радикального пересмотра Конституции) включает принятие новых «правил игры» (с возможной фиксацией в особом договоре или пакте элит): постепенное расширение внутриэлитной конкуренции, движение от имитационной к реальной (пусть даже контролируемой) многопартийности с постепенным подключением к этому процессу институтов гражданского общества, восстановление баланса властей, свойственного аутентичной смешанной форме правления (с параллельной отменой избыточных законодательных, судебных и административных ограничений новейшего времени); пересмотр сверхцентрализованного механизма принятия решений (расширение парламентаризма и ограничение абсолютного преобладания президентской власти над всеми остальными), введение прозрачных процедур смены лидера. Важна постановка вопроса о многоуровневой модели политической системы и возможностях ее трансформации на уровне субъектов федерации, регионов, муниципалитетов и вообще местного самоуправления