Репортажи из-под-валов. Альтернативная история неофициальной культуры в 1970-х и 1980-х годах в СССР глазами иностранных журналистов, дополненная интервью с ее героями - [57]

13 мая 1986 года состоялся потрясший воображение советской интеллигенции V съезд кинематографистов СССР, сменивший руководство Союза кинематографистов. Это был первый и потому неожиданный «бунт на корабле» прежней высокой идейности, который «фактически покончил с партийной цензурой в кино, снял с полки десятки фильмов и объявил переход проката на рыночные рельсы»[135]. Однако параллельно в прессе идут многочисленные суггестивные атаки консервативных культурных институций на инакомыслящих, которые продлятся до осени (конечно, они будут вспыхивать и позже, но уже не будут иметь никаких последствий). Долгое время ситуация оставалась непонятной, верхи молчали, художники были мрачны и не могли предвидеть, что произойдет дальше… И лишь 16 ноября в Москве в Выставочном зале МОСХа на Кузнецком Мосту открылась XVII Молодежная выставка, организованная большой группой молодых искусствоведов во главе с Даниилом Дондуреем, которая представила на суд публики достаточно широкий спектр трендов в молодом изобразительном искусстве середины 80-х. И публика не осталась в долгу: и выставка, и ее параллельные программы пользовались огромной популярностью. Она стала прецедентом, выражаясь юридическим языком, и помогла открыть шлюзы во всех прочих сферах культуры. После этого события в СССР начался необратимый процесс либерализации выставочной, концертной, издательской и коммерческой деятельности в культуре, принесший со временем, безусловно, свои проблемы, но это уже другой круг вопросов, выходящий за рамки данного сборника.

Однако, анализируя культурные события 1985–1986 годов, проходившие часто даже не столько подспудно, сколько незаметно для современников, становится ясно, что подготовка к взлому сталинского льда началась еще раньше. Как и в эпоху «оттепели», когда общественное развитие шло импульсивно, случайно и непредсказуемо, то вбок, то инволюционно, отдельные события рубежа 70–80-х, несмотря на продолжающийся «застой» в домашней культуре и гонения на несогласных с линией партии, указывают на некоторый прогресс в репрезентации советского авангарда на Западе и у нас дома. Достаточно вспомнить выставки «Париж — Москва» и «Москва — Париж», приоткрывшие двери в советские музейные запасники.

К примеру, 13 июля сверхофициальная советская газета «Известия» поместила большой и радостный репортаж о выставке «Русский авангард 1910–1930 гг.» в Музее Вальрафа — Рихарца в Кельне. Среди 50 авторов, представленных в экспозиции, — П. Филонов, В. Кандинский, К. Малевич, И. Клюн, И. Кудряшов, В. Ермилов, Л. Лисицкий, А. Родченко, Г. Клуцис, Н. Гончарова, А. Лентулов, В. Татлин… Оказывается, эти имена «давно уже широко известны не только у нас, но и за рубежом». Ну, за рубежом еще ладно… А вот и «менее известные» имена, главным образом женщин: Варвара Степанова, Любовь Попова, Надежда Удальцова, Елена Гуро, Наталия Юрьева, Валентина Кулагина… В экспозиции 300 работ, в свое время вывезенных за рубеж, — но это, оказывается, не премьера, потому что эта выставка уже прошла «с огромным успехом» в Мадриде, Брюсселе и Копенгагене! Но мы теперь к этому причастны, потому что «многие произведения… составляют живую и неотъемлемую часть истории нашего искусства».

«Но с чего же все началось?» — риторически вопрошает автор этого хвалебного обзора. Выясняется, что все это «наследие русского и советского искусства» собрал ныне хорошо известный меценат Петер Людвиг, и вскоре эти работы разместятся навсегда в новом здании Музея Людвига в Кельне. Мелькают имена известной кельнской галеристки А. Гмуржинской, председателя правления «Дойче банк» В. Кристианса; словосочетание «культурный обмен» рассматривается как «средство укрепления взаимопонимания и устранения предрассудков» — вот они, первые плоды перестройки в культуре. Оказывается, еще за год до этого «Дойче банк» в содружестве с Министерством культуры СССР показал в нескольких крупных городах ФРГ многогранную выставку «Русское и советское искусство. Традиции и современность», где «более полно», чем на нынешней, пишет автор, было показано наше изобразительное искусство, — в чем трудно сомневаться, поскольку там были представлены и современные живописцы из СХ.

Таким образом, можно констатировать, что скрытый процесс «экспорта культуры», «культурного наступления на Запад» опять начался раньше, чем широкому зрителю в СССР разрешили внимательнее ознакомиться с искусством собственного авангарда и направлениями современного искусства. Запад реагировал, проявлял несомненный интерес к происходящим в Советском Союзе переменам, но своеобразно, в меру своего разумения. Так, газета Hufvudstadsbladet[136]от 29 июня под рубрикой «Восточная перспектива» — вероятно, уловив в советском воздухе что-то общее с процессами первой, хрущевской «перестройки» тридцатилетней давности — неожиданно поместила «Воспоминания о выставке 1962 года[137]», основанные на разговоре безымянного журналиста с Владимиром Янкилевским в его мастерской. По мнению автора, «дружелюбный и уравновешенный мужчина лет пятидесяти, Янкилевский работает в вакууме, без возможности соприкоснуться с западным визуальным искусством. Без решительных импульсов извне. Но некоторые его рисунки представляют собой смесь Босха и Дали (?!)». Думаю, финские читатели немного удивились такой неожиданной характеристике.