Реки Вавилона - [88]

Подоспевшие Маркус и Ливни помогли ей. Маркус спросил, не заметила ли она оставшихся в живых арабов, но Эстер или проигнорировала его вопрос, или просто не расслышала. Маркус выстрелил в ашбала, потянувшегося к автомату, который у него хотели забрать.

— Спасибо, — бросила Эстер и исчезла за бруствером, увешанная оружием.

Под прикрытием Каплана Маркус и Ливни быстро собрали оставшиеся автоматы. Из динамика раздался крик:

— НАЗАД! НАЗАД! ОТХОДИТЕ, ТОВАРИЩИ! ЕВРЕИ ЗДЕСЬ ХОРОШО ВООРУЖЕНЫ!

Ноеминь Хабер вставила в винтовку новый магазин и припала глазом к прицелу. Весь склон был покрыт ползущими фигурами. Оглядев пространство прямо перед своей позицией, она заметила Хоснера, лежавшего в неглубокой яме. Убит? Трудно сказать. Наверное, когда он встал и кинул ей винтовку, арабский снайпер подстрелил его.

Пуля скользнула по костяшкам пальцев правой руки, и Ноеминь, вскрикнув, чуть не выпустила винтовку из рук. Она пряталась за земляной бруствер, пока не прошел шок, потом принялась, словно животное, зализывать рану, и это ее успокоило. Ноеминь вдруг поняла, что ее чуть не убил тот же человек, который убил ее любимого. И именно по этой причине он должен умереть. Она осторожно приподнялась и выглянула из-за бруствера.

Только сейчас Мурад окончательно осознал, что Сафар мертв. Сафар, его друг с детских лет. Его единственный настоящий друг. Его любовник. И этот еврей убил его. А убил ли он еврея, когда тот бросал наверх винтовку? Винтовка и прицел ускользнули от Мурада. У кого они теперь? Он осмотрел пространство между ямой, где лежал Хоснер, и выступом. Опасность для него таилась именно на выступе, но эмоции не позволили Мураду оторвать взгляд от того места, где он последний раз видел проклятого еврея.

Ноеминь не спеша прицелилась и затаила дыхание. Она видела тело арабского снайпера, распростертое под ней метрах в восьмидесяти. Если выстрелить в голову, то в случае удачи можно убить снайпера, а заодно и разбить прицел. И все же выстрел в спину будет надежнее. Поймав в перекрестье прицела спину араба, Ноеминь дважды нажала на курок.

По всему периметру обороны израильтяне восстанавливали чучела, сооружение которых заняло так много времени. Чучела снова сбивало автоматным огнем, и обороняющиеся снова поднимали их.

С десяток невооруженных мужчин и женщин прыскали из баллончиков с аэрозолями над пламенем, имитируя короткие вспышки выстрелов, и у арабов создавалось впечатление, что израильтяне захватили массу трофейного оружия.

И вместе с тем в действие уже вступали настоящие трофейные автоматы.

Две женщины, последние полчаса записывавшие на два десятка диктофонов из имущества мирной делегации, теперь расставили их по всему периметру и нажали кнопки «воспроизведение». У арабов создалось впечатление, что звук огня со стороны обороняющихся значительно усилился.

Израильтяне начали приходить в себя от неожиданной атаки. Посыльные прибегали на командно-наблюдательный пункт, докладывали обстановку и спрашивали, какие будут распоряжения. Бург отдавал приказы с таким видом, словно занимался этим всю жизнь. Военные хитрости явно срабатывали, и боевой дух израильтян поднялся. Но Бург понимал, что опасность еще слишком велика.

Эстер Аронсон, спотыкаясь, бежала в темноте к западному склону. Она кричала, но, похоже, никто не слышал ее.

Ашбалы, ошарашенные действиями Добкина, на время прекратили продвижение вперед, но потом снова поползли вверх. На фоне звездного неба они уже различали вершину холма менее чем в пятидесяти метрах впереди. Их командир Саид Талиб не мог поверить в удачу. За исключением отдельных выстрелов из пистолета, другого отпора со стороны обороняющихся не было. Но это не могло продолжаться вечно, и Талиб подгонял своих людей. Он не мог дождаться того момента, когда ворвется в лагерь евреев. Талиб дотронулся до своего наполовину изуродованного лица. Когда он жил в Париже, ему по почте пришло письмо от французского министра по делам иммиграции. Талиб вскрыл его, но на самом деле письмо оказалось от антитеррористической организации «Гнев Божий». Эта неосторожность стоила ему правой половины лица, и с того момента жизнь Талиба резко изменилась. Женщины вскрикивали при виде его когда-то симпатичного лица. Даже мужчины отворачивались.

Талиб молил Аллаха, чтобы он помог ему захватить Исаака Бурга живым. Прокручивая в голове все мыслимые и немыслимые пытки, он решил, что самым лучшим будет медленно содрать кожу с командира «Гнева Божьего». Он будет срезать с него кожу полосами в течение двадцати четырех часов, а может быть, и дольше. Будет скармливать эту кожу собакам, а Бург пусть наблюдает. Талиб посмотрел вверх. До вершины оставалось менее двадцати пяти метров.

Макклур зарядил барабан револьвера шестью патронами и повернулся к Ричардсону, который стоял не шевелясь.

— Как сказать по-арабски: «Доставьте меня в американское консульство»?

— Надо было спросить вчера об этом Хоснера.

— А ты разве не говоришь по-арабски?

— Нет. С чего бы вдруг?

— Не знаю. Просто подумал, что ты говоришь. — Макклур высунулся из окопа и оглядел склон. Он увидел людей, которые, словно ящерицы, выползали из темноты. Макклур прицелился в одного из них и выстрелил.